Мы хотели расспросить писателя, журналиста, автора четырех романов Виктора Мартиновича, где в Минске тусуются снобы и интеллектуалы. Но он разграничил эти понятия и предложил свою классификацию. В беседе с корреспондентом Relax.by Мартинович рассуждает о белых стенах в кофейнях для ламберсексуалов и по-новому оценивает богатую фауну отечественной богемы.
Что заменит интеллектуалу галерею «Ў»?
— Тут сперва нужно разобраться в понятиях. Сноб и интеллектуал — это неравнозначные категории в Минске.
Сноб носит разноцветные носки, ездит на старом Porsche из Need for Speed. Или, если попроще, на десятилетнем Mini цыплячьего цвета. Он ходит в барбершоп, заказывает на обед в Bergamo каре ягненка на подушке из овощей и к 40 делает первую подтяжку.
Интеллектуал в наших условиях разрываем противоречиями и не уверен в себе. Он бывает на верандах, где курит плохие сигареты, пьет дешевое пиво и постоянно чешется. Потому что, знаете, быть в Беларуси человеком с головой и не чесаться нервно — достаточно сложно.
Но есть другая мутирующая категория. Такие ходят в News Cafe и ужинают в компании «папиков», которые хлопают их по коленкам и просят: «Давай-ка, парень, задвинь нам че-нибудь про Ницше или Маркса!» И интеллектуал подсовывает «папику» афоризм взамен на право тусить в компании всех этих цып, одна из которых однажды у меня спросила (в другом кафе, но при схожих обстоятельствах): «Виктор, вы же доктор, скажите, какую книгу почитать?» Или еще одна: «Виктор, вы же интеллектуал, о чем я сейчас думаю?»
Я буду говорить о местах, куда ходят нормальные белорусские интеллектуалы: обычные ученые, исследователи, писатели и критики. Ведь, повторюсь, в Беларуси интеллектуал, чтобы позволить себе быть снобом, должен участвовать в схемах производства денег, отличных от традиционно интеллектуальных: книгами и публичными лекциями на Porsche (и даже на Mini) не заработаешь.
Я вот недавно сходил в новое кафе «Зерно» возле кинотеатра «Мир» — мне там очень не понравилось. Любое заведение, ориентированное на интеллектуалов, ламберсексуалов и снобов, уже даже не думает об интерьере: стены должны быть белыми, стульчики — деревянными, бариста — неприветливой — и тогда все закрутится. Мне кажется, что кафе в Минске, куда я бы ходил, чтобы постулировать себя как интеллектуала, больше нет. На ранних этапах в таком качестве выступало News Cafe. Мне было приятно прийти туда и посмотреть на красивых и умных людей. В последнее время схемы там немного исказились.
Когда-то подходящим местом мог быть бар «Лондон», потом появилась галерея «Ў» и задержалась в статусе заведения для интеллектуалов и богемы. Но одно кафе не может держаться десять лет в качестве топового места, потому что интеллектуал — пионер в постижении городского пространства: сегодня — здесь, завтра — там. Нового заведения, которое я мог бы порекомендовать интеллектуалам, нет. Все вновь открывающиеся копипастят галерею «Ў». Новое «Зерно», старое «Зерно», Brew Bar, который открылся на месте «Старога Менска», — это все копипаст одного кафе.
— Однако пару лет назад вы нахваливали «Зерно» как уникальное место, где можно встретить разом всю белорусскую богему. И позиционировали это как уникальную возможность, которую дает тесноватое отечественное культурное пространство...
— Я писал это два года назад. За это время должны были открыться новые места, а «Зерно» — либо слиться, либо выжить. А на деле вышло, что текстура «Зерна» и бара «Ў» клонируется в городском пространстве. Вчера проходил по проспекту Независимости в районе станции метро «Московская» и взял кофе навынос в одной из небольших кофеен — даже Coffeebox научились копипастить. Это главная структурная особенность городской жизни Минска.
А все должно было меняться. За эти два года должно было появиться пять новых баров, каждый из которых на недолгий срок становился бы местным «Мулен Руж». В самом Париже Монмартр в один момент заменился Монпарнасом, фаланстер «Улей», где тусовался Шагал, появился в районе города, который был слишком грязным для импрессионистов. Те, в свою очередь, однажды освоили Монмартр и сделали его дорогим районом. А у нас происходит застаивание, все сидят в галерее — это какая-то застывшая во времени слеза янтаря.
— У нас тоже есть Монмартр на Октябрьской — недавний заводской райончик стал местом богемного гетто...
— Да, вчера я впервые был в баре «Хулиган», мне понравилось. Там не белые стены — вот что меня поразило. Это поступок: люди осмелились открыть место не с белыми стенами.
Где послушать лекцию о происхождении искусства?
— Вчера пришел в «ЦЭХ», где девушка-искусствовед, аспирантка БГУ, взяла на себя смелость выступить перед аудиторией и прочесть лекцию про первобытное искусство. Это удивительное событие, которое по качеству интеллектуального напряжения не сопоставимо ни с чем, что происходит в белорусских театрах или отечественном кино. Входной билет, кстати, стоил 25 тысяч.
— «ЦЭХ» — это даже не заведение. Создатели позиционируют его как пространство. В Европе есть места со схожей концепцией?
— Даже в Стамбуле есть места, сравнимые с ним, не говоря уже о Вене и Берлине. Но они, как правило, находятся на ресурсном содержании каких-либо компаний. И в этом смысле таких пространств, как «ЦЭХ», у европейцев нет, потому что это сборище энтузиастов, которые молотят что-то совершенно невероятное — без спонсорства и инвестиций.
Какие места закодированы в ваших романах?
— В «Мове» описано заведение «Закон бутерброда» — это как раз то место, где тебе нальют колы и дадут поесть, если ночью бродишь по городу. В романе «Паранойя» кафе «Шахматы», где познакомились герои, — это дружеский стеб над News Cafe, в котором я раньше часто бывал. Для работы над большими текстами нужна определенная степень концентрации, я часто пишу в узнаваемых городских локациях, и каждая из них в тексте зашифрована. На улице Вильняус в Вильнюсе есть кафе, в котором создавался «Сцюдзёны вырай», оно же является одной из ключевых локаций в книге.
Куда идти за хорошей кухней?
— Лучший итальянский ресторан в городе — Bergamo, но он объективно дорогой. На мой взгляд, он мог бы быть дешевле, особенно с учетом месторасположения и интерьера. Отличная кухня и в «Калабрии», которая в Зеленом Луге и о которой никто кроме ресторанных критиков никогда не слышал.
Когда мне нужно поесть в городе, я предпочитаю идти в рестораны национальной кухни. Люблю широко известный «Библос»: там превосходная ливанская еда — невероятная шаурма из курицы.
Я люблю дюнеры и считаю, что лучшие в мире можно попробовать в Берлине, на втором месте — Вена, на третьем — Варшава. На четвертом — Ереван: там могут позволить себе дюнеры со свининой, которые не найдешь в мусульманских странах. А следующим в моем рейтинге стоит как раз «Библос» в Минске.
Когда я хочу о чем-то подумать и покурить кальян, езжу в кафе «Дамаск» в районе площади Казинца.
Место, где разворачиваются человеческие драмы
Одно из самых неоднозначных мест Минска — Golden Coffee около «Белай Вежы». Когда раньше бессонница гнала меня выпить кофе или коктейль в пять утра, лучше места было не найти. Там у тебя на глазах разворачиваются человеческие драмы, рядом — «Белая Вежа». Ощущение, что ты в тексте Владимира Сорокина «Москва».
Евгений Ерчак