Пускай мы не устаем шагать в ногу со временем, но мы позволяем себе остановиться и осмотреться, а порой и оглянуться назад. В одно утро редакция relax.by решила прогуляться по центру Минска с необычным экскурсоводом. Человек, который вместе с коллегами вернул к жизни Свято-Петро-Павловский собор Минска, восстанавливал храм Спасо-Евфросиниевского монастыря в Полоцке, тот, кто может вложить 20 лет жизни в один объект, реставратор творческой мастерской «Басталия» Федор Александрович Сорока. Он помог нам понять, что же должна представлять из себя реставрация, отвел нас под самые своды храма и показал десять самых старых домов Минска. Еще он рассказал, когда новый старый центр Минска будет выглядеть как надо и помог проникнуть в новую элитную гостиницу «Монастырская».
Знаете фильм Абуладзе «Покаяние»? Для нашего поколения это был взрыв. Там в самом конце выходит старушка и говорит: «А зачем дорога, если она не ведет к храму?». Так и с минскими улицами.
Я представитель творческой группы и мастерской «Басталия», и мы все время занимаемся реставрацией. Выработали для себя такой принцип — «зондажи и миражи».
Первое исследование объекта начинается с зондажа. Реставратор с помощью скальпеля пытается выяснить послойность исторического пласта. Хоть в этом слове и есть корень «зонд», мы им не пользуемся, мы сами себе зонд. Зондажи — это как окна, через которые можно заглянуть вглубь. Параллельно ведутся исторические исследования. История объекта, как и всего города, всегда переплетается со множеством мифов — вот это уже картина-мираж. Исследователи собирают научный материал, который опирается на факты, и это можно назвать историческими зондажами. Но жизнь разнообразнее, и поэтому история человека, семьи, улицы, города — это переплетение «зондажей и миражей».
В советское время было удобно заниматься реставрацией, потому что там можно было решать некие художественные задачи под видом сохранения. Но тогда было еще понятие «приспособления», то есть все церкви, костелы реставрировали для того, чтобы приспособить под новые функции. В среде специалистов возникло определение — приспособление как принцип реставрации. Была в этом сложная художественная задача: как древней церкви, которая имеет определенный стиль, историю, дать новую жизнь.
1.Петропавловская церковь
Она сохранилась в том же виде, в каком была построена. Менялись только отдельные элементы, оформление, а конструктивно все сохранилось. Нас позвали сюда в 1991-м году заняться исследованием настенной живописи.
Было восстание Костюшки, в 1794 году его подавили, и императрица Екатерина пожертвовала деньги на обновление церкви. Ее расписали заново, а значит, старые фрески уничтожили. И церковь назвали Екатерининской, хотя она всегда была Петропавловской. 1863 год — восстание Калиновского. После его подавления наступили новые времена — церковь расписали мастера-академисты, участвующие в росписи Исаакиевского собора Петербурга. Византийский орнамент, и не только, соопределял эстетическое направление, даже была сделана попытка изменить внешний облик: храм был увенчан фальшкуполом.
Вот это первый вид храма, 17-й век. Это гипотетическая реконструкция. Это значит, что мы нашли несколько фрагментов и по ним уже предполагали изначальный вид.
Это у нас 1794 год, когда она стала Екатериниской. Росписи приобретают строгий имперский характер, все нервюры сводов подчеркнуто выделяются, как эполеты бравых воинов.
В 19-м веке, когда стали по всей Беларуси строить «муровьевки», тут появился фальшкупол.
Но роспись здесь совсем другого рода, и под сводами уже ничего кроме неба не нарисовано.
Пришло 20-е столетие. В России художники Васнецов, Нестеров и Врубель работали над Владимирским собором. Эта мода дошла и сюда. Храм расписали заново, появились какие-то орнаменты. Расписывали уже маслом.
Вот что сейчас получилось. Мы первый ярус закрыли профилактическим покрытием, только зондажи оставили. Чтобы видно было каждое столетие, чтобы ничему не отдавать преимущество. А профилактику можно легко снять и продолжить работу.
Кое-где в стенах церкви видны камни. Это и есть зондажи. Внутри, в нижнем ярусе, по всему периметру храма сохранен экспозиционный зондаж, где видно все, что было раскрыто реставраторами. Нам повезло с настоятелем храма. Отец Георгий Латушко начинал восстановление храма с 1991 года, тогда и мы были призваны. Вместе изучали, вместе учились.
Тут виден первый слой, нарисовано прямо по глине и камням. И мы же не сможем узнать, может это мастер просто пробу делал, нарисовал что-то, а дальше по-другому было. Но это и есть то самое, живое.
Вот тут просто оставили большой зондаж, чтобы особую кладку было видно. Тут видно, что ее делали арками, чтобы она была крепкая, но не сильно толстая и тяжелая.
Тут сохранились слои всех времен, но если на них долго смотреть, то можно запутаться, поэтому профессиональный художник сделал реконструкцию. Но только контурную. Контуром соединил эти кусочки в то, что тут могло быть.
Окна в церкви изначально были стрельчатые, но потом их закруглили.
Зондаж — это как кустодия, печать времени, документ правдивости. Вот мы сейчас смотрим на это — и все, никуда не денешься, новая фактура, стены заштукатурили, покрасили. А зондаж показывает, каким все было. Их даже правильнее было бы большего размера сделать и против формы. Например, если надо показать, что тут где-то была арка, то можно сделать прямоугольный кусок вверху арки, чтобы он выделялся.
5. Бывшая школа иезуитов. 1699 год
6. Здание минских губернских учреждений
7,8. Костел святого Иосифа и Монастырь (Кляштар) Бернардинцев. 17-18 век
Вот этот фрагмент мне больше всего нравится. Мы его нашли в комнате, где у тюремщиков была парилка. Все было черное, под бетоном.
10. Свято-Духовский монастырь базилианок. 17 век(1641)
Басталия
«Басталия» – это сообщество художников-реставраторов. Когда я учился в институте (сейчас это Академия искусств), попал на практику к реставраторам, и получилось на всю жизнь. Это мои коллеги, друзья, единомышленники. Мне тогда сказали «От тюрьмы, от сумы и от реставрации — не зарекайся».
Нас объединил наш учитель Олег Владимирович Хадыка — архитектор, один из основателей реставрации в Беларуси. Недавно ушел из жизни архитектор Сергей Александрович Друщиц, он был гендиректором Белреставрации, делал проект реставрации Несвижского замка. Они вместе учились, вошли в плеяду основателей белорусской реставрации. Позже при Союзе художников мы создали свою творческую мастерскую «Басталия». Николай Золотуха, Игорь Кныш, Иван Медведев, Евгений Левданский — это основной костяк нашей группы.
У Евгения Винокурова есть такие строки:
…Художник, воспитай ученика, Чтоб было у кого потом учиться.
В этих строках выражается формула поведения. Каждый новый объект — это «мираж неизведанного», приходится заново учиться, чтобы не ошибиться, «прокладывая зондажи». Поэтому мы стараемся привлекать молодежь.
Фото: Дмитрий Рыщук