Психологическое интервью часто называют портретным. Мы решили провести эксперимент и написать честный портрет публичных персон, поговорив с ними и теми, кто рядом, но остается в тени, о самых разных аспектах жизни.
Можно верить британцу Шеридану Симову, который выпустил книгу с двумястами пустыми страницами и названием « О чем мужчины думают помимо секса». А можно попробовать заполнить хотя бы некоторые из них неординарными тезисами представителей сильного пола. Умными мыслями о себе и о том, что «вне» поделились мужчины-личности: Георгий Колдун и те, кто рядом с ним больше двадцати лет, — младший брат Дмитрий Колдун и лучший друг Дмитрий Демский.
— Кто вы для себя?
Г.К. — Объект познания и реализации идей.
Д.К. — Я ленивая панда.
Д.Д. — Самоцель — мужчина в полном смысле этого слова, добытчик, опора семьи.
— А что видят окружающие?
Г.К. — Я стараюсь оставаться собой и дома, и на сцене, но есть границы личного пространства, за которые я не считаю нужным впускать. Поэтому люди замечают лишь некоторые мои стороны, и возникает момент идеализации. Слава богу, я могу адекватно воспринимать комплименты и понимаю, что говорю «спасибо» именно за них, а не за то, что мне дают внутреннюю установку.
Д.К. — Воспринимают, чаще всего, как человека закрытого, а потому пафосного и отталкивающего. Мне даже иногда звонить не хотят, предпочитают узнать о том, что у меня происходит в жизни, от общих знакомых.
Д.Д. — Не задумывался об этом никогда, да и не хочу. Но мне важно, чтобы люди не говорили обо мне плохо.
— Вы интроверт или экстраверт?
Г.К. — Интроверт. И работа тоже этому способствует. Я понимаю, что отдавая другим определенное количество энергетики, теряю ее минимум, необходимый для самозащиты. И тогда каждый, кто захочет, может тебя, условно говоря, препарировать. Желающих это сделать хватает, а достаточно будет одного, чтобы чувствовать себя полностью разбитым. Поэтому я стараюсь разделять искренность с кругом адекватных людей.
Д.К. — Я интроверт. Могу достаточно долго никак не поддерживать контактов с людьми. И не потому, что плохо к ним отношусь, просто мне одному хорошо.
Д.Д. — Думаю, интроверт, потому что по настоящему открыт лишь узкому кругу людей.
— Синица в руках или журавль в небе. Что вы выбираете?
Г.К. — Держать синицу в руках и посматривать на журавля в небе (улыбается).
Д.К. — Журавль в руках.
Д.Д. — Пусть будет такая синица, чтобы и в небе, и моя.
— Вам свойственно частое чувство одиночества?
Г.К. — В одиночестве чувствую себя не так одиноко, как в компании. Есть очень узкий круг людей, который является исключением.
Д.К. — Да. Бывает даже так, что все вокруг обсуждают что-то, а мне настолько не интересно, что я просто ложусь спать.
Д.Д. — Нет, если рядом со мной близкий круг друзей, среди которых я могу позволить себе и молчать, и переживать, и смеяться. В остальных случаях стараюсь просто приспособиться к ситуации, не быть революционером.
— Чье мнение о себе вы считаете наиболее объективным?
Г.К. — Не могу сказать, что кроме меня самого есть человек, который знает о том, какой я, на все 100%. У меня с детства есть своя защитная территория. Другой вопрос в том, что кто-то с видом психоаналитика начинает рассказывать «мне обо мне», что смешит или задевает, а кто-то понимает особенности моего характера и нюансы поступков.
Д.К. — Думаю, это мнение моих друзей.
Д.Д. — В зависимости от сферы жизни, это могут быть мнения разных людей. Абсолютный авторитет — М.М. Жванецкий, но мы с ним, к сожалению, не знакомы лично (улыбается).
— Как вы реагируете на критику?
Г.К. — Мне небезразлично то, что говорят. Но некоторые мнения обижают своей безапелляционностью. Я чувствую в людях простое желание поддеть на почве собственных комплексов, неудовлетворенности в том, как складывается их жизнь. Такая критика равносильна тому, чтобы поцарапать чужую машину или написать на заборе матерное слово. По этому поводу есть хорошее выражение Владимира Соловьева: «Анонимное хамство — признак трусости».
Д.К. — Она мне абсолютно безразлична, хотя бы по той причине, что я не всегда уверен в авторитетности «критиков».
Д.Д. — Я сам стараюсь относиться к тебе достаточно критично, поэтому нормально воспринимаю замечания окружающих людей, если они объективны. Другой вопрос, если дело исключительно в негативном человеческом отношении…
— Вы резко воспринимаете неверное трактование своих слов и поступков другими людьми?
Г.К. — Мне нужно, чтобы меня не приукрашивали, а постарались вникнуть в суть. Целостно, а не вырывая отдельные фразы из контекста, как школьник для сочинения из критики. Хочется быть понятым. Я не Библия — меня по-другому трактовать не нужно. Я говорю, то что я имею в виду.
Д.К. — Нет, но я стараюсь лично рассказывать интересующую информацию человеку, который задает людям из моего окружения вопросы, если он стесняется или боится задать их мне. Так же мне нравится общаться с теми, кто распускает слухи. Бывает интересно наблюдать за реакцией таких людей.
Д.Д. — Да, особенно если чувствую в этом какую-то провокацию! Могу очень горячо доказывать, что человек неправильно меня понял. Это у меня обостренное чувство справедливости (улыбается).
— Хочется поставить на место излишне самоуверенного человека?
Г.К. — Самоуверенность, подкрепленная профессионализмом — нормальная вещь. Самоуверенность на уровне «бог и челядь» уже настораживает. Часто таких людей жалко. По ним видно: единственное, что осталось в жизни, — пытаться произвести дешевое впечатление, казаться самому себе веселым, смешным и чувствовать себя «душой компании». Это маска, и не самая лучшая. Я не пытаюсь им что-то доказать, это бесполезно. Скорее избегаю такого общения.
Д.К. — Никогда никого не воспитываю, но, исключая таких людей из круга своего общения, чувствую себя прекрасно!
Д.Д. — Не ставлю себе такую цель, но часто высказываю такому человеку то, что о нем думаю, в той или иной форме.
— Вы согласны с выражением: «я не обижаюсь, либо исключаю людей из круга общения, либо автоматически их прощаю»?
Г.К. — Стараюсь идти на прямой и открытый диалог. Особенно, если понимаю, что у нас с человеком просто разные предметы разговора, негатив надуман, и конфликт, на мой взгляд, не имеет почвы. Я не сторонник поспешных и радикальных выводов, особенно разделяя на «хорошо/плохо» — можно легко ошибиться в человеке.
Д.К. — Думаю, тому, кто обижается, всегда хуже самому. Поэтому смысла в обидах не вижу, они вносят в отношения только деструктивный характер. Надо стараться работать над собой и жить нормально.
Д.Д. — Меня можно очень глубоко зацепить, но я отходчивый. Да и планка моей обиды достаточно высока, потому что знаю, как сам могу обидеть человека, просто не задумываясь о том, что для него неприемлем такой формат общения.
— О чем мечталось в детстве и чего хочется сейчас?
Г.К. — Мне хотелось, чтобы родители, учителя в полном смысле этого слова, не нуждались в деньгах. Я понимал, что папа, заместитель директора школы, должен выглядеть представительно, а он оказывался перед выбором: купить себе новые туфли или что-нибудь для детей. И выбирал последнее. Теперь я ценю деньги именно за то, что могу делать своим друзьям подарки без повода и не задумываться о том, за сколько мне купить пакет молока. Чего хочется сейчас? Посадить дерево, построить дом, вырастить сына, потому что все остальное уже делается (улыбается).
Д.К. — Мне всегда казалось, что мечты — это что-то абстрактное и заоблачное. Их заменяют планы и стремления. Мне хотелось и сейчас хочется заниматься любимым делом, при этом зарабатывая деньги и развивая в себе профессионала.
Д.Д. — Дальнобойщиком стать хотел (смеется)! Если серьезно, то очень нравился персонаж романа «Граф Монтекристо», Дантес, и патриотические герои военных кинолент — то есть, было стремление к тому, чтобы вершить справедливость. Сейчас хочется создать, укрепить и удержать свой собственный маленький мир.
— Вы любите праздники?
Г.К. — Люблю делать их для кого-то. Если дело касается меня самого, то у меня было немного «праздничных праздников», часто чувствую себя осликом Иа, который говорил: «Я не жалуюсь. Не обращай на меня внимания, медвежонок Пух. Хватит и того, что я сам такой несчастный в свой день рождения».
Д.К. — Люблю, потому что для артиста это самое рабочее время (улыбается).
Д.Д. — Сейчас да, потому что это связано с выходными. Но очень не люблю толпу и избегаю массовых гуляний, стараюсь создать праздник себе самому.
— Часто ли чувствуете моральную усталость? Что является спасительным фактором?
Г.К. — Периодически ощущаю приступы моральной усталости и плохого настроения, что, наверное, нормально для человека, который умеет думать и имеет для этого достаточно времени. Нужно отвлечься, поменять режим на общение с близкими людьми или сон, чтение.
Д.К. — Очень хороший выход – спорт. Например, проплыть километр в бассейне, загонять себя — мысли сразу очищаются. Ну, или сон.
Д.Д. — Обращение к Всевышнему. В любой форме.
— Друзья часто говорят, что редко вас видят?
Г.К. — Да. К сожалению, чаще получается созваниваться, а видеться скорее по праздникам. Но я стараюсь сам инициировать спонтанные встречи со своей компанией. У кого-то жесткий график работы, у других устоявшийся быт, тогда звоню и говорю: «Я сейчас за тобой заеду… Иначе мы просто не соберемся!»
Д.К. — Нет, у меня друзей – всего несколько человек, и именно с ними я стараюсь видеться как можно чаще.
Д.Д. — Бывает, что говорят. Но я согласен со словами М.М. Жванецкого: «Дружбу не надо обременять». И я рад, что можно пропадать на месяц, а потом позвонить, просто услышав анекдот, который точно рассмешит друга.
— Насколько узок близкий круг общения и как давно он сформировался?
Г.К. — Он невелик и на самом деле сформировался давно. Я называю лучшим другом человека, с которым мы общаемся около двадцати лет. Отношу к близкому кругу общения пару ребят с курса, с которыми мы вместе провели огромное количество времени, и нескольких друзей по КВН-у. Остальные — более или менее хорошие знакомые, с которыми приятно иметь дело, так называемые, условные друзья. Я четко разделяю эти понятия. Михаил Жванецкий по этому поводу сказал: «Появилось много друзей, а как назвать тех, которые из детства?».
Д.К. — Наверное, соглашусь со словами некоторых своих друзей о том, что мне никто особенно не нужен. Бывает просто интересно познакомиться с новыми людьми, узнать их взгляды на жизнь — тогда случаются разговоры без конца и края. Это помогает в понимании творчества, да и мира в целом.
Д.Д. — Мне всегда кажется, что человек, который говорит о том, что у него много друзей, либо имеет слишком поверхностные ориентиры, либо просто лукавит. Поэтому в кругу моих по-настоящему близких людей — единицы, с которыми мы словили одну волну. В остальном же, новые знакомства, завязанные на почве общих интересов и чувства юмора, — это удовольствие. А удовольствия хочется всегда.
— Ваши друзья в чем-то схожи?
Г.К. — Они разные, но их объединяет адекватность, эрудированность и чувство юмора. С каждым из них всегда есть о чем поговорить. Мне интересно с ними, это важно.
Д.К. — Да, они упрямые, творческие, с четким взглядом на этот мир.
Д.Д. — Абсолютно разные люди. Но их общая черта — честность.
— Какие качества в лучшем друге вы цените больше всего?
Г.К. — Я не раскладываю по полкам, у меня целостное восприятие. Но главное то, что я знаю: рассказать ему и о своих радостях и о неприятностях — это все равно, что придти на исповедь. Выговориться, возможно, услышать, что с тобой не согласны, но быть уверенным в искренности и точно знать, что человек никого больше не пустит в пространство этого разговора.
Д.К. — Искренность и чистоту отношения. Это редкость, поэтому у меня и друзей немного.
Д.Д. — Искренность и адекватность. Все остальное: глупость, слабость можно принять при условии, что человек остается таким, какой он есть.
— Какова ваша позиция в случаях, когда люди делятся с вами своими неприятностями?
Г.К. — Я могу выслушать, но не пытаюсь кого-то «лечить», давать советы и оценку с позиции «правильно или нет», знаю сам, как это раздражает! Если я чувствую искреннюю заинтересованность человека в моей помощи, оказать ее – само собой разумеющееся.
Д.К. — Если я могу помочь, то делаю это. В остальных случаях мой любимый ответ: «А я тут при чем?». Очень не люблю, например, когда меня вмешивают в вопросы личной жизни. Так что, главное — это разграничить свою причастность к теме разговора (улыбается).
Д.Д. — Любую новость от близкого человека я воспринимаю, как сигнал. Если новости плохие, значит это призыв к действию и помощи!
— Вы умеете говорить людям «нет»?
Г.К. — Это огромная проблема. Если я понимаю, что на мои плечи пытаются переложить свою работу и ответственность, попросту говоря, используют, начинаю раздражаться и нахожу способ пресечь это. Но если я вижу искренность, то чувствую слабость и понимаю, что мне не хватает цинизма отказать, даже во благо самому себе и тому человеку, который ко мне обращается. Включаются эмоции, я иду на поводу у ситуации, и потом часто жалею об этом. Ну да, дурацкая черта характера.
Д.К. — Бывает так, что не могу отказать. Правда, могу сказать, что в последнее время те люди, которые рядом со мной, не вынуждают меня это делать, за что им огромное спасибо!
Д.Д.: Могу, и, наверное, надо было бы делать это помягче. Деликатности мне не хватает, как-то слишком резко и неуклюже звучит мое: «Нет!» (улыбается).
— Замечали, что испытываете раздражение, когда не заняты работой?
Г.К. — Чувствую это, когда теряю нить того, что я делаю и не вижу перспектив. Творчество затягивает, как наркотик и, когда чувствуешь: ничего не происходит из-за того, что ты буксуешь на месте, — нужна новая доза. Да, лучше быть занятым делом, чем освобождать время и место для ненужных мыслей.
Д.К. — Еще как. Могу в такой период моментально взбеситься. Стараюсь сдерживать себя, но получается не всегда.
Д.Д. — Был этап бездеятельности, когда начиналась определенная духовная развращенность. Пройдя его, сначала интуитивно, а позже сознательно стараюсь загружать себя работой.
— Чувствуете ли дискомфорт, когда кто-то добивается успеха в той сфере, где сами хотели его достичь?
Г.К. — Ничто так не раздражает, как когда твоя мечта сбывается у других (улыбается). Обидно, когда у тебя есть идея, которую ты сам не имеешь возможности воплотить в жизнь. Тебе отказывают в ее реализации, а после ты видишь, что кто-то уже после тебя смог это сделать, и все получилось. Бывает, что слушаешь чужую песню, и она до того хороша и проста, что невольно задумываешься: «Почему не я ее написал?». Но зачастую, надеюсь, это не звучит лицемерно, скорее радует, если у кого-то что-то получается, потому что возникает конкуренция, которая меня подстегивает.
Д.К. — Естественно. Чувствую элементарное желание быть на том же уровне, либо же на более высоком. Это нормальные творческие амбиции. Если относиться к таким вещам равнодушно, то, пожалуй, нет смысла вообще за что-то браться.
Д.Д. —Мой дискомфорт был связан не столько с чужими победами, сколько с собственными неудачами. Это как проигрыш в спорте.
— Умеете ли ставить точку в отношениях с людьми и чувствовать, когда нужно это сделать?
Г.К. — Мне это очень сложно сделать, кажется, такие моменты всегда наступают искусственно. Просто есть люди, с которыми тебя связывает некая неуловимая общность, и ты стремишься к взаимодействию с ними. У Курта Воннегута есть такое понятие как «человек твоего карасса». В остальных случаях, понимаешь, что вам не по пути и стараешься просто свести общение на нет.
Д.К. — Умею. Главное, чтобы была верная мотивация такого поступка.
Д.Д. — Нет, хотел бы научиться. И чувствовать, когда наступает то самое «вовремя».
— Можете говорить прямо о том, что вас не устраивает в отношениях с людьми?
Г.К.: Если я уважаю человека, то стараюсь действовать полунамеками, предоставляя ему возможность дать все понять самому. Возможно, поэтому объяснения кажутся не всегда доходчивыми. Но вопрос между прямолинейностью и дипломатичностью спорный. И, возможно, ответить на вопрос девушки «хорошо ли я выгляжу?» словами «синее платье идет тебе больше, чем зеленое» вместо «нееет, ты что!» — это более высокая ступенька в общении (улыбается).
Д.К. — Да, делаю это. В случаях, если есть аргументы и уверенность в своей позиции – это объективно нужно. И правильно.
Д.Д. — Могу, но не получается своевременно среагировать, предупредить ситуацию на корню. Это как с уборкой в квартире. Проще поддерживать порядок постоянно, но я лучше дождусь хаоса, чтобы сделать генеральную уборку.
— В чем проявляются ваши чувства к человеку?
Г.К. — Психолог это, наверное, может расшифровать на уровне взглядов и жестов, но искренность — вещь неуловимая. Она в интонациях, в мелочах — во всем, человек просто должен почувствовать. Это как когда на новый год тебе приходит пятьдесят сообщений с поздравлениями, которые ты воспринимаешь, как спам, и одно, где будет написано: «Жора, привет. Поздравляю тебя с новым годом!». И именно оно будет значимым.
Д.К. — Сложно ответить на этот вопрос однозначно. И в словах, и в поступках, даже просто в деталях, как мне кажется. Но, главное, во внимании к человеку.
Д.Д. — Для меня имеют значения поступки. Очевидно, что сказать легче, чем сделать. Слова говорятся на эмоциях, порыве — действия зачастую осмысленны и взвешены.
— С каким человеком вам хотелось бы встретить старость?
Г.К. — Хочу, чтобы рядом был близкий и дорогой человек, с которым будет комфортно мне, а главное, которому будет комфортно со мной. И пусть останется трезвость мысли и человечность в отношениях друг с другом.
Д.К. — С человеком, у которого за плечами интересная жизнь. Чтобы нам вместе было о чем поговорить и что вспомнить.
Д.Д. — Хочу, чтобы рядом был человек, глядя в глаза которому, я с уверенностью мог бы сказать, что он мой.
Можно верить британцу Шеридану Симову, который выпустил книгу с двумястами пустыми страницами и названием « О чем мужчины думают помимо секса». А можно попробовать заполнить хотя бы некоторые из них неординарными тезисами представителей сильного пола. Умными мыслями о себе и о том, что «вне» поделились мужчины-личности: Георгий Колдун и те, кто рядом с ним больше двадцати лет, — младший брат Дмитрий Колдун и лучший друг Дмитрий Демский.
— Кто вы для себя?
Г.К. — Объект познания и реализации идей.
Д.К. — Я ленивая панда.
Д.Д. — Самоцель — мужчина в полном смысле этого слова, добытчик, опора семьи.
— А что видят окружающие?
Г.К. — Я стараюсь оставаться собой и дома, и на сцене, но есть границы личного пространства, за которые я не считаю нужным впускать. Поэтому люди замечают лишь некоторые мои стороны, и возникает момент идеализации. Слава богу, я могу адекватно воспринимать комплименты и понимаю, что говорю «спасибо» именно за них, а не за то, что мне дают внутреннюю установку.
Д.К. — Воспринимают, чаще всего, как человека закрытого, а потому пафосного и отталкивающего. Мне даже иногда звонить не хотят, предпочитают узнать о том, что у меня происходит в жизни, от общих знакомых.
Д.Д. — Не задумывался об этом никогда, да и не хочу. Но мне важно, чтобы люди не говорили обо мне плохо.
— Вы интроверт или экстраверт?
Г.К. — Интроверт. И работа тоже этому способствует. Я понимаю, что отдавая другим определенное количество энергетики, теряю ее минимум, необходимый для самозащиты. И тогда каждый, кто захочет, может тебя, условно говоря, препарировать. Желающих это сделать хватает, а достаточно будет одного, чтобы чувствовать себя полностью разбитым. Поэтому я стараюсь разделять искренность с кругом адекватных людей.
Д.К. — Я интроверт. Могу достаточно долго никак не поддерживать контактов с людьми. И не потому, что плохо к ним отношусь, просто мне одному хорошо.
Д.Д. — Думаю, интроверт, потому что по настоящему открыт лишь узкому кругу людей.
— Синица в руках или журавль в небе. Что вы выбираете?
Г.К. — Держать синицу в руках и посматривать на журавля в небе (улыбается).
Д.К. — Журавль в руках.
Д.Д. — Пусть будет такая синица, чтобы и в небе, и моя.
— Вам свойственно частое чувство одиночества?
Г.К. — В одиночестве чувствую себя не так одиноко, как в компании. Есть очень узкий круг людей, который является исключением.
Д.К. — Да. Бывает даже так, что все вокруг обсуждают что-то, а мне настолько не интересно, что я просто ложусь спать.
Д.Д. — Нет, если рядом со мной близкий круг друзей, среди которых я могу позволить себе и молчать, и переживать, и смеяться. В остальных случаях стараюсь просто приспособиться к ситуации, не быть революционером.
— Чье мнение о себе вы считаете наиболее объективным?
Г.К. — Не могу сказать, что кроме меня самого есть человек, который знает о том, какой я, на все 100%. У меня с детства есть своя защитная территория. Другой вопрос в том, что кто-то с видом психоаналитика начинает рассказывать «мне обо мне», что смешит или задевает, а кто-то понимает особенности моего характера и нюансы поступков.
Д.К. — Думаю, это мнение моих друзей.
Д.Д. — В зависимости от сферы жизни, это могут быть мнения разных людей. Абсолютный авторитет — М.М. Жванецкий, но мы с ним, к сожалению, не знакомы лично (улыбается).
— Как вы реагируете на критику?
Г.К. — Мне небезразлично то, что говорят. Но некоторые мнения обижают своей безапелляционностью. Я чувствую в людях простое желание поддеть на почве собственных комплексов, неудовлетворенности в том, как складывается их жизнь. Такая критика равносильна тому, чтобы поцарапать чужую машину или написать на заборе матерное слово. По этому поводу есть хорошее выражение Владимира Соловьева: «Анонимное хамство — признак трусости».
Д.К. — Она мне абсолютно безразлична, хотя бы по той причине, что я не всегда уверен в авторитетности «критиков».
Д.Д. — Я сам стараюсь относиться к тебе достаточно критично, поэтому нормально воспринимаю замечания окружающих людей, если они объективны. Другой вопрос, если дело исключительно в негативном человеческом отношении…
— Вы резко воспринимаете неверное трактование своих слов и поступков другими людьми?
Г.К. — Мне нужно, чтобы меня не приукрашивали, а постарались вникнуть в суть. Целостно, а не вырывая отдельные фразы из контекста, как школьник для сочинения из критики. Хочется быть понятым. Я не Библия — меня по-другому трактовать не нужно. Я говорю, то что я имею в виду.
Д.К. — Нет, но я стараюсь лично рассказывать интересующую информацию человеку, который задает людям из моего окружения вопросы, если он стесняется или боится задать их мне. Так же мне нравится общаться с теми, кто распускает слухи. Бывает интересно наблюдать за реакцией таких людей.
Д.Д. — Да, особенно если чувствую в этом какую-то провокацию! Могу очень горячо доказывать, что человек неправильно меня понял. Это у меня обостренное чувство справедливости (улыбается).
— Хочется поставить на место излишне самоуверенного человека?
Г.К. — Самоуверенность, подкрепленная профессионализмом — нормальная вещь. Самоуверенность на уровне «бог и челядь» уже настораживает. Часто таких людей жалко. По ним видно: единственное, что осталось в жизни, — пытаться произвести дешевое впечатление, казаться самому себе веселым, смешным и чувствовать себя «душой компании». Это маска, и не самая лучшая. Я не пытаюсь им что-то доказать, это бесполезно. Скорее избегаю такого общения.
Д.К. — Никогда никого не воспитываю, но, исключая таких людей из круга своего общения, чувствую себя прекрасно!
Д.Д. — Не ставлю себе такую цель, но часто высказываю такому человеку то, что о нем думаю, в той или иной форме.
— Вы согласны с выражением: «я не обижаюсь, либо исключаю людей из круга общения, либо автоматически их прощаю»?
Г.К. — Стараюсь идти на прямой и открытый диалог. Особенно, если понимаю, что у нас с человеком просто разные предметы разговора, негатив надуман, и конфликт, на мой взгляд, не имеет почвы. Я не сторонник поспешных и радикальных выводов, особенно разделяя на «хорошо/плохо» — можно легко ошибиться в человеке.
Д.К. — Думаю, тому, кто обижается, всегда хуже самому. Поэтому смысла в обидах не вижу, они вносят в отношения только деструктивный характер. Надо стараться работать над собой и жить нормально.
Д.Д. — Меня можно очень глубоко зацепить, но я отходчивый. Да и планка моей обиды достаточно высока, потому что знаю, как сам могу обидеть человека, просто не задумываясь о том, что для него неприемлем такой формат общения.
— О чем мечталось в детстве и чего хочется сейчас?
Г.К. — Мне хотелось, чтобы родители, учителя в полном смысле этого слова, не нуждались в деньгах. Я понимал, что папа, заместитель директора школы, должен выглядеть представительно, а он оказывался перед выбором: купить себе новые туфли или что-нибудь для детей. И выбирал последнее. Теперь я ценю деньги именно за то, что могу делать своим друзьям подарки без повода и не задумываться о том, за сколько мне купить пакет молока. Чего хочется сейчас? Посадить дерево, построить дом, вырастить сына, потому что все остальное уже делается (улыбается).
Д.К. — Мне всегда казалось, что мечты — это что-то абстрактное и заоблачное. Их заменяют планы и стремления. Мне хотелось и сейчас хочется заниматься любимым делом, при этом зарабатывая деньги и развивая в себе профессионала.
Д.Д. — Дальнобойщиком стать хотел (смеется)! Если серьезно, то очень нравился персонаж романа «Граф Монтекристо», Дантес, и патриотические герои военных кинолент — то есть, было стремление к тому, чтобы вершить справедливость. Сейчас хочется создать, укрепить и удержать свой собственный маленький мир.
— Вы любите праздники?
Г.К. — Люблю делать их для кого-то. Если дело касается меня самого, то у меня было немного «праздничных праздников», часто чувствую себя осликом Иа, который говорил: «Я не жалуюсь. Не обращай на меня внимания, медвежонок Пух. Хватит и того, что я сам такой несчастный в свой день рождения».
Д.К. — Люблю, потому что для артиста это самое рабочее время (улыбается).
Д.Д. — Сейчас да, потому что это связано с выходными. Но очень не люблю толпу и избегаю массовых гуляний, стараюсь создать праздник себе самому.
— Часто ли чувствуете моральную усталость? Что является спасительным фактором?
Г.К. — Периодически ощущаю приступы моральной усталости и плохого настроения, что, наверное, нормально для человека, который умеет думать и имеет для этого достаточно времени. Нужно отвлечься, поменять режим на общение с близкими людьми или сон, чтение.
Д.К. — Очень хороший выход – спорт. Например, проплыть километр в бассейне, загонять себя — мысли сразу очищаются. Ну, или сон.
Д.Д. — Обращение к Всевышнему. В любой форме.
— Друзья часто говорят, что редко вас видят?
Г.К. — Да. К сожалению, чаще получается созваниваться, а видеться скорее по праздникам. Но я стараюсь сам инициировать спонтанные встречи со своей компанией. У кого-то жесткий график работы, у других устоявшийся быт, тогда звоню и говорю: «Я сейчас за тобой заеду… Иначе мы просто не соберемся!»
Д.К. — Нет, у меня друзей – всего несколько человек, и именно с ними я стараюсь видеться как можно чаще.
Д.Д. — Бывает, что говорят. Но я согласен со словами М.М. Жванецкого: «Дружбу не надо обременять». И я рад, что можно пропадать на месяц, а потом позвонить, просто услышав анекдот, который точно рассмешит друга.
— Насколько узок близкий круг общения и как давно он сформировался?
Г.К. — Он невелик и на самом деле сформировался давно. Я называю лучшим другом человека, с которым мы общаемся около двадцати лет. Отношу к близкому кругу общения пару ребят с курса, с которыми мы вместе провели огромное количество времени, и нескольких друзей по КВН-у. Остальные — более или менее хорошие знакомые, с которыми приятно иметь дело, так называемые, условные друзья. Я четко разделяю эти понятия. Михаил Жванецкий по этому поводу сказал: «Появилось много друзей, а как назвать тех, которые из детства?».
Д.К. — Наверное, соглашусь со словами некоторых своих друзей о том, что мне никто особенно не нужен. Бывает просто интересно познакомиться с новыми людьми, узнать их взгляды на жизнь — тогда случаются разговоры без конца и края. Это помогает в понимании творчества, да и мира в целом.
Д.Д. — Мне всегда кажется, что человек, который говорит о том, что у него много друзей, либо имеет слишком поверхностные ориентиры, либо просто лукавит. Поэтому в кругу моих по-настоящему близких людей — единицы, с которыми мы словили одну волну. В остальном же, новые знакомства, завязанные на почве общих интересов и чувства юмора, — это удовольствие. А удовольствия хочется всегда.
— Ваши друзья в чем-то схожи?
Г.К. — Они разные, но их объединяет адекватность, эрудированность и чувство юмора. С каждым из них всегда есть о чем поговорить. Мне интересно с ними, это важно.
Д.К. — Да, они упрямые, творческие, с четким взглядом на этот мир.
Д.Д. — Абсолютно разные люди. Но их общая черта — честность.
— Какие качества в лучшем друге вы цените больше всего?
Г.К. — Я не раскладываю по полкам, у меня целостное восприятие. Но главное то, что я знаю: рассказать ему и о своих радостях и о неприятностях — это все равно, что придти на исповедь. Выговориться, возможно, услышать, что с тобой не согласны, но быть уверенным в искренности и точно знать, что человек никого больше не пустит в пространство этого разговора.
Д.К. — Искренность и чистоту отношения. Это редкость, поэтому у меня и друзей немного.
Д.Д. — Искренность и адекватность. Все остальное: глупость, слабость можно принять при условии, что человек остается таким, какой он есть.
— Какова ваша позиция в случаях, когда люди делятся с вами своими неприятностями?
Г.К. — Я могу выслушать, но не пытаюсь кого-то «лечить», давать советы и оценку с позиции «правильно или нет», знаю сам, как это раздражает! Если я чувствую искреннюю заинтересованность человека в моей помощи, оказать ее – само собой разумеющееся.
Д.К. — Если я могу помочь, то делаю это. В остальных случаях мой любимый ответ: «А я тут при чем?». Очень не люблю, например, когда меня вмешивают в вопросы личной жизни. Так что, главное — это разграничить свою причастность к теме разговора (улыбается).
Д.Д. — Любую новость от близкого человека я воспринимаю, как сигнал. Если новости плохие, значит это призыв к действию и помощи!
— Вы умеете говорить людям «нет»?
Г.К. — Это огромная проблема. Если я понимаю, что на мои плечи пытаются переложить свою работу и ответственность, попросту говоря, используют, начинаю раздражаться и нахожу способ пресечь это. Но если я вижу искренность, то чувствую слабость и понимаю, что мне не хватает цинизма отказать, даже во благо самому себе и тому человеку, который ко мне обращается. Включаются эмоции, я иду на поводу у ситуации, и потом часто жалею об этом. Ну да, дурацкая черта характера.
Д.К. — Бывает так, что не могу отказать. Правда, могу сказать, что в последнее время те люди, которые рядом со мной, не вынуждают меня это делать, за что им огромное спасибо!
Д.Д.: Могу, и, наверное, надо было бы делать это помягче. Деликатности мне не хватает, как-то слишком резко и неуклюже звучит мое: «Нет!» (улыбается).
— Замечали, что испытываете раздражение, когда не заняты работой?
Г.К. — Чувствую это, когда теряю нить того, что я делаю и не вижу перспектив. Творчество затягивает, как наркотик и, когда чувствуешь: ничего не происходит из-за того, что ты буксуешь на месте, — нужна новая доза. Да, лучше быть занятым делом, чем освобождать время и место для ненужных мыслей.
Д.К. — Еще как. Могу в такой период моментально взбеситься. Стараюсь сдерживать себя, но получается не всегда.
Д.Д. — Был этап бездеятельности, когда начиналась определенная духовная развращенность. Пройдя его, сначала интуитивно, а позже сознательно стараюсь загружать себя работой.
— Чувствуете ли дискомфорт, когда кто-то добивается успеха в той сфере, где сами хотели его достичь?
Г.К. — Ничто так не раздражает, как когда твоя мечта сбывается у других (улыбается). Обидно, когда у тебя есть идея, которую ты сам не имеешь возможности воплотить в жизнь. Тебе отказывают в ее реализации, а после ты видишь, что кто-то уже после тебя смог это сделать, и все получилось. Бывает, что слушаешь чужую песню, и она до того хороша и проста, что невольно задумываешься: «Почему не я ее написал?». Но зачастую, надеюсь, это не звучит лицемерно, скорее радует, если у кого-то что-то получается, потому что возникает конкуренция, которая меня подстегивает.
Д.К. — Естественно. Чувствую элементарное желание быть на том же уровне, либо же на более высоком. Это нормальные творческие амбиции. Если относиться к таким вещам равнодушно, то, пожалуй, нет смысла вообще за что-то браться.
Д.Д. —Мой дискомфорт был связан не столько с чужими победами, сколько с собственными неудачами. Это как проигрыш в спорте.
— Умеете ли ставить точку в отношениях с людьми и чувствовать, когда нужно это сделать?
Г.К. — Мне это очень сложно сделать, кажется, такие моменты всегда наступают искусственно. Просто есть люди, с которыми тебя связывает некая неуловимая общность, и ты стремишься к взаимодействию с ними. У Курта Воннегута есть такое понятие как «человек твоего карасса». В остальных случаях, понимаешь, что вам не по пути и стараешься просто свести общение на нет.
Д.К. — Умею. Главное, чтобы была верная мотивация такого поступка.
Д.Д. — Нет, хотел бы научиться. И чувствовать, когда наступает то самое «вовремя».
— Можете говорить прямо о том, что вас не устраивает в отношениях с людьми?
Г.К.: Если я уважаю человека, то стараюсь действовать полунамеками, предоставляя ему возможность дать все понять самому. Возможно, поэтому объяснения кажутся не всегда доходчивыми. Но вопрос между прямолинейностью и дипломатичностью спорный. И, возможно, ответить на вопрос девушки «хорошо ли я выгляжу?» словами «синее платье идет тебе больше, чем зеленое» вместо «нееет, ты что!» — это более высокая ступенька в общении (улыбается).
Д.К. — Да, делаю это. В случаях, если есть аргументы и уверенность в своей позиции – это объективно нужно. И правильно.
Д.Д. — Могу, но не получается своевременно среагировать, предупредить ситуацию на корню. Это как с уборкой в квартире. Проще поддерживать порядок постоянно, но я лучше дождусь хаоса, чтобы сделать генеральную уборку.
— В чем проявляются ваши чувства к человеку?
Г.К. — Психолог это, наверное, может расшифровать на уровне взглядов и жестов, но искренность — вещь неуловимая. Она в интонациях, в мелочах — во всем, человек просто должен почувствовать. Это как когда на новый год тебе приходит пятьдесят сообщений с поздравлениями, которые ты воспринимаешь, как спам, и одно, где будет написано: «Жора, привет. Поздравляю тебя с новым годом!». И именно оно будет значимым.
Д.К. — Сложно ответить на этот вопрос однозначно. И в словах, и в поступках, даже просто в деталях, как мне кажется. Но, главное, во внимании к человеку.
Д.Д. — Для меня имеют значения поступки. Очевидно, что сказать легче, чем сделать. Слова говорятся на эмоциях, порыве — действия зачастую осмысленны и взвешены.
— С каким человеком вам хотелось бы встретить старость?
Г.К. — Хочу, чтобы рядом был близкий и дорогой человек, с которым будет комфортно мне, а главное, которому будет комфортно со мной. И пусть останется трезвость мысли и человечность в отношениях друг с другом.
Д.К. — С человеком, у которого за плечами интересная жизнь. Чтобы нам вместе было о чем поговорить и что вспомнить.
Д.Д. — Хочу, чтобы рядом был человек, глядя в глаза которому, я с уверенностью мог бы сказать, что он мой.