«Великий Эдисон – человек, который изобрел XX-й век».
Э. Л. Доктороу «Рэгтайм»
«Если однажды обо мне скажут, что своей работой я внёс лепту в благосостояние и счастье человека, я буду доволен».
Джордж Вестингауз
О ФИЛЬМЕ...
Америка, конец XIX века. Двое умнейших мужчин – Томас Эдисон и Джордж Вестингауз сталкиваются в жестокой схватке за право осветить страну. Эдисон – знаменитый новатор, неколебимо уверенный в своей системе электроснабжения постоянного напряжения, начинает войну c Джорджем Вестингаузом – непубличным промышленником и его системой переменного тока. Соперничество начинается в лаборатории Эдисона в Менло-Парке в Нью-Джерси и перетекает в жестокое судебное разбирательство, о котором трубят первые полосы газет. Соперники используют как честные, так и сомнительные средства, чтобы выиграть Войну токов. Люди гибнут, эмоции накаляются, борьба разворачивается в головокружительном масштабе, и ее результат изменит историю. Пока двое воюют за право осветить Всемирную выставку в Чикаго 1893-го года, прибытие неизвестного сербского изобретателя по имени Никола Тесла может, наконец-то, склонить чашу весов в пользу одного из них…
КАК ПРОХОДИЛА РАБОТА НАД «ВОЙНОЙ ТОКОВ»
ВСПЫШКА…
Мало какие сценарии зарождаются в скоростном круговороте университетских домашних заданий. Но именно так началась «Война токов». В первый день учёбы в Школе драмы Йельского университета, сценарист Майкл Митник получил задание: предложить на занятии исторический сюжет. «В сознании возник рекламный постер макбук Apple с Томасом Эдисоном, который висел на стене моей комнаты в детстве, – вспоминает он добавляет с улыбкой, - «Постер мне понравился только потому, что мне показалось, что Эдисон похож на сумасшедшего профессора». И вот свою первую ночь в Нью-Хейвене он принялся изучать биографию знаменитого изобретателя. Митник быстро обнаружил, что биография Эдисона не ограничивается изобретением лампочки и копной волос в духе сумасшедшего ученого. «Я наткнулся на «Войну токов» – историческую битву между Эдисоном и промышленником Джорджем Вестингаузом за определение мировых стандартов электричества», – вспоминает Митник. Эта история принимала самые различные неожиданные, трагические и волнительные обороты. Там был и лживый чёрный пиар, и секретное изобретение электрического стула, и жестокая смерть, и явление уникального научного ума – сербского иммигранта Николы Теслы. Это был момент озарения. «Я помню, что подумал тогда: «Как же я мог не знать об этом?» – изумляется он. – «Потом это превратилось в десятилетний процесс написания сценария – сначала в виде мюзикла, а теперь и виде полнометражного фильма».
ЗАМЫКАЯ ЦЕПЬ…
Постепенно Митник собрал первый черновик сценария. Оттуда исчезли песни, но появилось глубокое исследование характеров знаменитых, но мало изученных главных героев. «Поиск материала занял очень много времени, – вспоминает сценарист, – я рылся в архивах, старых газетах, первоисточниках.» Ключевыми книгами для двух (точнее трёх, вместе с Теслой), центральный персонажей были книги «Томас Алва Эдисон Фрэнсиса Джонса», «Жизнь Джорджа Вестингауза» Генри Г. Праута и автобиография Теслы «Моя изобретения». Три книги сотрудника Эдисона Фрэнсиса Джела «Воспоминания о Менло-Парке» предоставили бесценные, уникальные свидетельства жизни в городе. Всё пошло в работу. Митник также исследовал многочисленные блокноты и дневники Эдисона, посещал Библиотеку Конгресса и Питтсбургский исторический музей, а также заручился поддержкой выдающегося историка Пола Исраэля специализирующегося на биографии Эдисона. Наверное неудивительно, что первый черновик составил 168 страниц. «Там было всё», – вспоминает Митник.
Усовершенствованный и сокращенный (всего было более 60 черновых версий), сценарий «Войны токов» добрался до престижного «Черного списка» – списка лучших неснятых сценариев Голливуда. Сценарий быстро был отобран к съёмкам – сначала российским кинорежиссёром Тимуром Бекмамбетовым, а позже оказался в руках американского режиссёра Альфонсо Гомес-Рехона. Режиссёр к тому времени только закончил полюбившийся публике фильм «Я, Эрл и умирающая девушка» и находился на перепутье. «У меня были предложения, которые отвлекали меня и сбивали с толку, – говорит режиссёр, – я не хотел окончательно запутаться». Гомес-Рехон не сразу обратил внимание не сценарий, однако его агент предложил ему прочитать его ещё раз.
Его воображение также привлекло то разительное отличие в отношениях центральных персонажей к собственным биографиям. «Первый, Вестингауз, стремился оставаться безызвестным, но сделать мир лучше, – объясняет режиссёр, – а второй, Эдисон, полностью отдавал себе отчёт в собственной иконографии. Он проиграл Войну токов, но именно его помнят лучше всего. Это приводит нас к теме эго, противостоящее скромности. Во многом я видел в Вестингаузе своего отца, и позже я начал понимать, как выстроить этого героя».
Кроме того, развитие темы из «Я, Эрл и умирающая девушка» также послужило толчком. «Эрл» был попыткой осознать смерть, – добавляет он, – а фильм «Война токов» смотрел за пределы смерти. Возрождение через творчество, стихийность, изобретение. Настоящая любовь к новаторству и шанс исследовать настоящую природу победы». Эдисон был сокрушен противником и сломлен трагической утратой, но он остался неколебим. Как минимум, несмотря на всё это, он устремился изобретать кинематограф.
КОСТЮМЫ
Задачу создать утончённые, экспрессивные исторические костюмы поручили номинанту на премию «Оскар» художнику по костюмам Майклу Уилкинсону («Афера по-американски», «Человек из стали»). Новаторский подход режиссёра вдохновил воображение художника. «Меня заинтриговало видение Альфонсо, – говорит он, – его идея рассказать отрезок истории в современном, энергичном и вовлекающем ключе».
Отправной точкой послужил альбом с фотографиями и многочисленными разнообразными ориентирами от Боба Дилана, Дэвида Боуи до бизнесменов Кремниевой долины Марка Цукерберга и Илона Маска. «Мы хотели преодолеть заскорузлость и старость и придать (костюмам) современным вид», – говорит Уилкинсон. Другими словами, никакой викторианской напыщенности вы не увидите.
Тринадцатилетний охват истории также оказал влияние на работу. «Действие фильма разворачивается на протяжении 12-13 лет между 1880-м и 1893-м, поэтому у каждого персонажа довольно внушительный гардероб, – говорит Уилкинсон. – Кроме того, у нас было 16 эпизодических ролей и около сотни актёров массовки». Коллекционеры одежды викторианской эпохи предоставили некоторые костюмы, но по большей части те использовались как опорная точка для дальнейшего вдохновения – всё остальное должно было быть создано с нуля».
Для работы использовались портреты и фотографии Эдисона, но больше всего творческой свободы можно увидеть вдали от официальных cюртуков и костюмов для публичных появлений. «Мы хотели показать ту сторону его персоны, которую никогда не позволялось фотографировать, – объясняет художник по костюмам, – то есть более уязвимую, домашнюю сторону этого парня, который старается быть хорошим отцом и дорожит своими отношениями с женой. Мы хотели показать трещину на доспехах».
Что касается Вестингауза, то его костюмы создавались с намёком на то, что лежит за сдержанным фасадом. «Я хотел показать, что за вершиной айсберга кроется внутренняя жизнь и страсть», – объясняет Уилкинсон. «Майкл проделал просто чертовски огромную работу, – восхищается Шеннон. – Это великолепные костюмы и мне все они очень понравились». Было, правда, одно исключение. Актёр признается: «Я не очень любил свой смокинг. К нему полагалась одна из этих рубашек с твёрдым передом – её нужно крепить специальными запонками».
Работать с двумя главными актёрами по словам Уилкинсона было «потрясающе». «Бенедикт активно участвовал в выборе тканей и образов, он хотел отобразить течение времени, поэтому все детали были важны для него. Ему очень хотелось глубже узнать человека с официальных портретов». Шеннон, напротив, участвовал гораздо меньше. «Он гораздо больше полагался на нас и менее вовлекался в процесс, – говорит художник по костюмам, – но он был рад следовать моим советам».
А что же Тесла? «Альфонсо говорил о нём, как о «Человеке, который упал на Землю», – вспоминает Уилкинсон. – Он держался крайне формально, являлся на работу в сюртуке-визитке, гамашах, цилиндре и перчатках, тогда как Эдисон славился своей помятостью и неряшливостью». Николас Холт по достоинству оценил результат. «Майкл проделал фантастическую работу, чтобы сотворить все эти потрясающие сюртуки, которые идеально подходили для моего персонажа».
Плотный и относительно жёсткие ткани того времени зачастую делали костюмы очень тяжелыми. «Актёрам понадобилось какое-то время, чтобы к ним привыкнуть, – вспоминает Уилкинсон. – Я был очень рад, узнав, что мы снимаем посреди зимы». Таппенс Мидлтон и Кэтрин Уотерстон испытали на себе ещё и дополнительные ужасы «крайне неудобных» корсетов на жесткой шнуровке. Миддлтон даёт советы по успешной игре в корсете: «Не налегайте на еду за обедом. Кроме того, чаще присаживайтесь, иначе будет трудно дышать, и не очень резко передвигайтесь». Длинные нижние юбки, парящие платья, крупные турнюры и кабуки – все отличительные черты конца XIX века стали ключевыми компонентами гардероба Уилкинсона, созданными для образов Маргарет Вестингауз и Мэри Эдисон. «Обеим им одновременно и нравился, и не нравился их гардероб, – признаёт Уилкинсон, – У них с одеждой были очень интересные отношения, как и у женщин той эпохи».
Тем не менее результаты были ослепительными. «Майкл проделал поразительную работу», – восхищается Миддлтон. Но больше всего художник гордится 14-ю костюмами, которые он сделал для Маргарет Вестингауз. «Она славилась привычкой наслаждаться жизнью, так что мне удалось показать различные формы рукавов, разнообразные комбинации цвета и текстур, меняющихся за 14 лет, в которые разворачивается действие фильма. Броское платье в чёрно-белую полосу, которое она надевает на Всемирную выставку – одно из моих любимых, но и в целом я получил огромное удовольствие от работы с Кэтрин. Она невероятно умна и привнесла много интересных идей для воплощения своего персонажа».
Том Холланд в роли Сэмюэля Инсулла обнаружил тягу к историческим костюмам: «Кажется, я родился не в то время, – смеётся он, – Мода в те времена была гораздо интереснее той, что у нас сейчас. Люди настолько выставляли одежду напоказ. Нельзя было просто натянуть спортивные штаны и футболку: любо костюм-тройка, либо ничего. Мне нравится одежда, поэтому, думаю, мне бы очень нравилось жить в то время». Некоторые актёры предпочитают облачаться в исторический костюм вплоть до белья, но Холланд к ним не относится. «Под костюм я надевал пижаму, потому что было слишком холодно, – вспоминает он, – а в костюме Человека-паука так жарко, что по возвращении в Лондон я страшно мёрз».
ОБРАЗЫ
Созданием индивидуальных образов персонажей занялась художник по гриму и причёскам Шэрон Мартин. Правда, её работа выходит далеко за пределы причёсок и грима. «На этом проекте я использовала меньше всего грима, – вспоминает она, – Мы использовали естественный тон кожи, а свет был настолько красивым, что мне не хотелось, чтобы персонажи выглядели слишком идеальными. Я использовала очень много шиньонов, много клея, много помады для волос «J Crew», но что касается настоящей косметики, то нет, нам это было не особо нужно».
Чтобы погрузиться в новый проект Гомес-Рехона, Мартин слушала музыку Патти Смит. «Альфонсо хотел показать провокационный характер фильма, который задумал», – вспоминает она. Режиссёр подталкивал её делать грим чуть более яркими, чем в обычном историческом фильме. «Сегодня в Хакни они были бы как свои. Мы сохранили причудливость того времени».
Как и ожидается от викторианской эстетики, в «Войне токов» перед нами парад самых великолепных бород и усов. Некоторые члены актёрского состава отрастили свои, некоторые обратились за помощью к Шэрон. Шеннон, который только что закончил съёмки в роли, для которой он был чисто выбрит, в фильме щеголяет великолепными усами и бакенбардами, а значит и те и другие ему приходилось накладывать ежедневно. «Это может сильно надоесть, но Шэрон превратила это в очень приятный опыт», – вспоминает он. Мартин смеётся: «Он не особо был к этому расположен, но говорил мне: «Мне всё нравится» – значит доволен».
Том Холланд признаётся, что накладывать баки Инсулла было достаточно неприятно, как минимум в первый раз: «Приклеивание бакенбардов было, кажется, самой неприятной вещью на свете, – вспоминает он, – но когда они на месте, то всё уже не так плохо. К тому же они правда неплохо выглядели, так что это точно того стоило». Мартин добавляет: «Том сидел с бакенбардами и думал: «Боже, это же просто совершенно новый мир».
Для роли элегантного Теслы Николас Холт отрастил собственные усы. Мартин говорит: «Он сначала немного стеснялся. Кажется, усы его немного старили, и это не было так круто, потому что это же не борода, так что, судя по всему, он больше сомневался в своём образе». За пределами съёмок актёру пришлось объяснять, что нет, усы – не дерзкий новый образ. «Многие подумали, что я тогда решил сменить имидж, – вспоминает он, – Это было довольно смешно и странно».
Камбербэтч, один из немногих членов актёрского состава без усов и бороды, также единственный, кто стареет в фильме. Мартин вспоминает коду «Войны токов»: «У нас есть сцена, в которой он 20 лет спустя сидит в кинозале, кроме него никто в фильме не показан в старости».