Исаченко&Царик: Большое интервью с Александром Леонидовичем Варламовым

Известный модельер Александр Варламов встретился с моделью и журналистом и поговорил с ними за моду, белорусскую моду и гедонистов с relax.by.

Иллюстрация: Мария Редько

Варламов Александр — В. А.
Исаченко Алина — И. А.
Царик Дарья — Ц. Д.

В. А. Не представляю даже, какое отношение я имею к relax.by.

Ц. Д. Непосредственное, если вы, Александр, конечно, имеете какое-либо отношение к гедонистам, в чем я сильно сомневаюсь.

В. А. Раньше о них, о тех людях, чьи фото вы размещаете у себя, говорили — сибариты. Но я не сказал бы по тому, как выглядят люди на этих фото, что они одержимы собственными удовольствиями. Нет там и следа от удовольствий. Я буквально позавчера обратил внимание на фотографии, ссылки на которые мне присылают.

Ц. Д. Фотоотчеты имеете в виду?
В. А. Да, на фотографии на relax.by. На них среди прочих, находящихся на первом плане — в фокусе объектива, присутствуют также и те, которых не снимают, которые просто случайно оказались в поле зрения объектива — они случайно попали в кадр. На их лицах написаны такие тоска и страдания, такое одиночество... Когда они смотрят в камеру — все сразу улыбаются, искрятся счастьем и весельем, а случайный кадр показывает, что живут они на самом деле с тоской в глазах и с каким-то ожиданием.

И. А. Ожиданием чего?
В. А. Ожиданием того, что сверху им на голову вдруг свалится счастье — упадет Некто или Нечто, что сразу сделает их счастливыми. Они живут и ждут, что кто-то придет и оценит их неземную красоту, к примеру, неземной ум, неземной талант… И вот они сидят и ждут… Ну кто же их оценит?! А так как с мероприятия на мероприятие передвигаются одни и те же люди, то там таковые [те, кто оценит] никогда не появятся. Это колоссальная ошибка! Это заблуждение, которое касается большинства теперешних вечеринок. Это беда тех, кто ожидает от подобных вечеров чего-то немыслимого. Они все почему-то считают себя завоевателями мира, ждущими своего часа. Куда ни посмотри, везде все чего-то ждут, ждут, ждут…

Ц. Д. Один из наиболее распространенных способов оправдать свою жизнь, вполне стандартная практика. Что тут такого?
В. А. Существование. Существование, а не жизнь. Сидят и ждут. По этому поводу есть старый анекдот. Великий потоп. Сидит Исаак на крыше своего дома. Молится Богу: «Господи, помоги мне, спаси меня. Я же избранный, я же несу миссию». Подплывает лодка с его соседями: «Исаак, давай в лодку!!!» «Плывите, плывите, — отвечает Исаак. — Мне Господь поможет». И опять продолжает: «Господи, помоги мне, спаси меня. Я же избранный, я же несу миссию». Подплывает плот с его знакомыми: «Исаак, давай прыгай на плот». «Плывите, плывите, — отвечает Исаак. — Мне Господь поможет». И продолжает молиться: «Господи, помоги мне, спаси меня. Я же избранный, я же несу миссию». Плывет дерево, за него кто успел уцепиться, тот кричит: «Исаак, цепляйся за дерево». «Плывите, плывите, — отвечает Исаак. — Мне Господь поможет». И опять: «Господи, помоги мне, спаси меня. Я же избранный, я же несу миссию». Господь не выдержал и отвечает ему: «Исаак, как ты меня достал! Я тебе три раза помощь посылал…».

Если тебе ничего не дают, значит, ты уже нашкодил так, что пора ложиться на грядку и изображать из себя кабачок.

Так и в жизни — дают тебе свыше лодку, плот, дерево, не важно — воспользуйся, плыви. Правда, если тебе ничего не дают, значит, ты уже нашкодил так, что пора ложиться на грядку и изображать из себя кабачок.

И. А. Фотографии, Саша…
В. А. Так я к тому и веду. И вот на этих фотографиях много-много различных «овощей» — огород настоящий. Интересно, что, по сути, перед нами наглядный пример естественного отбора. Людей на земле много — чуть больше семи миллиардов. И если нет каких-то глобальных войн и катастроф, то происходит самостоятельный естественный отбор, путем самоизоляции, самоотвержения от общества людей, подверженных всякого рода страстям. К примеру, люди, неспособные противостоять зависимости от славы, от наркотиков, от чрезмерной похоти, от алкоголя, от гордыни и тщеславия… они сами себя исключают из деятельной жизни, обрекают на преждевременную смерть, на самоуничтожение.

Ц. Д. А вы, Александр, от чего зависите?
В. А. Я завишу от своего состояния здоровья, но ничего не могу изменить. Я вынужден принять то состояние, в котором нахожусь, как один из способов доступных мне способов жизни. А что мне остается делать? А что делать людям с одной ногой? А без обеих ног? А без рук? Все равно мы будем жить столько, сколько нам отмерено. Если меня ограничивают в движении, то это для того, чтобы я больше думал, наверное, для этого — развивается то, что работает.

И. А. Вот почему я выбрала это место? Потому, что вы мне сказали вчера: «Алина, выбирайте сами, вы, женщины, правите миром». Я хочу, чтобы вы еще раз это повторили.
В. А. Да, именно женщина выбирает, даже скорее формирует, и мир, в котором она находится, и условия своей жизни, и самца. Ну, если ее в лифте, случаем, не изнасиловали, конечно. И то, это не будем считать исключением, так как если подобное произошло, значит, Божья воля на то была — надо принимать это как должное, а не впадать в сумасшествие по поводу травмированной психики и до конца жизни потом страдать и страдать бесконечно. Ну, случилось так, как случилось. Но это не значит, что нужно постоянно изводить себя и других, «волосы рвать» по этому поводу всю оставшуюся жизнь.

Да, именно женщина выбирает, даже скорее формирует, и мир, в котором она находится, и условия своей жизни, и самца. Ну, если ее в лифте, случаем, не изнасиловали, конечно.

Жизнь продолжается в любом случае, и таким способом в том числе. Ничего случайного не происходит. Так что, как ни крути, женщина выбирает все. Хотите, открою вам секрет?

И. А. Да.
В. А. Даже самого мужественного мужчину, самца, волосатого, такого зве-е-еря, родила женщина. Так что пусть самцы, даже самые-пресамые, не строят из себя эдаких Царей звериного царства. Они все без исключения «сделаны», созданы, составлены из молекул женской крови, женской плоти, они жили, росли на женском молоке… Каждый мужчина создан из женщины!

Ц. Д. То есть это они для нас — обслуживающий персонал, а не мы для них?
В. А. Нет, ну… можно и таким образом повернуть дело, но это будет не совсем справедливо, я не сказал бы, что женщина рожает себе слуг. У женщины совершенный организм, которому дано воспроизводить жизнь, а не рабов. Женщина же не только мужчин, она же еще и женщин рожает… Женский организм и продлевает жизнь, и вынашивает ее, и охраняет ее, — по определению он намного совершенней мужского. Ну что там мужчина? Три раза ойкнул, вот и все его участие в создании новой жизни, нового поколения, нового взгляда, нового мышления. А если женщина и умна, и красива, и добра — это вообще отдельная история. Это повод изменить и сделать мир лучше.

И. А. Меня вы точно сделали лучше. Спину выправили, голову и взгляд подняли, когда все гнобили — меня высокую, худую и скрюченную. Карьера в итоге удалась. И вот, четыре года спустя возвращаюсь в Беларусь и думаю, может пойти попреподавать, дефиле, например?
Ц. Д. Актуально?
В. А. Сегодня в мире существует интересная прогрессирующая тенденция. Зародилась она несколько лет назад в международных школах моды — там стали отказываться от услуг моделей. Теперь там новая концепция — они моделируют и шьют все друг на друга. То есть, если бы мы с вами учились вместе, то я надел бы придуманную мною одежду на Алину Исаченко, к примеру, Алина Исаченко надела бы свою на Дарью Царик, а Дарья Царик — на меня. И мы выходили бы на сцену и как дизайнер и как модель одновременно.

Пример из личной практики, как представителя международного конкурса молодых дизайнеров текстиля и костюма «Поколение NEXT». Они в Питере обходятся сегодня на конкурсе без моделей: выставляют манекены, которые в комплектах одежды стоят на выставке всю неделю. То есть никто не ходит по подиуму, никто не красится, никто не делает прически…. А зрители как приходили и оставляли свои голоса и заявки, так и продолжают приходить и оставлять свои голоса и заявки. И им что с моделью, что без модели…. Не на модель же приходят смотреть, а на работу дизайнера. И модели не отвлекают от образа своей внешностью, своей сексуальностью или ее отсутствием.
Модель есть идея, по сути. Автор всегда стремится выбирать модель несуществующей, безжизненной формы, которая больше похожа на прямую линию, чем на живую «линию», которой надо и …дцать детей родить, и вынянчить их, и выкормить их. Модель — это вымысел дизайнера, которому нужно представить свою работу в неком подвешенном, внеземном состоянии.

Ц. Д. То есть такая форма подачи как «проход по подиуму» вымирает?
В. А. Думаю, да. Постепенно от нее отказываются. Сегодня модель-идею, а не некое подобие заморенного и плохо обученного человека, могут позволить себе только истинные художники, крупные дизайнеры, имена которых еще на слуху и работы — различаемы со страниц модных журналов. Эти модели еще успели вскочить в тот поезд, когда дизайнеры превращали одежду в искусство.

И. А. Да, да, все так. Я проходила через кастинги и в двести моделей и не видела такого уж эксклюзивного и индивидуально подхода к отбору. Никто не искал в массе некую «именно ту девушку». Брали всех, кто соответствовал параметрам.
В. А. Моделями у нас называют тогда, когда нужно насобирать деньжат, которые приносят и платят за так называемое обучение моделингу. Это все временно. В конце концов, люди разберутся, кто, чему и для чего учит. И потом, что касается кандидатов в модели, постоянно торговать своей красотой — это совершенно иная профессия. Модель живет ровно столько, сколько она находится на сцене. Закончилась сцена — она сошла с подиумной дорожки, с подиума — она уже не модель. Закончился подиум — началась жизнь. Как только идея дизайнера коснулась земли, все, перед нами живой человек. И сколько таких случаев есть!?

И. А. Не так уж и много, даже у удачливой девочки.
В. А. То есть сегодня модельная карьера — это еще одна эфемерная фикция, которую используют, чтобы собирать деньги. Кому в мире нужно такое огромное количество моделей, которое готовится сегодня у нас? Даже в одной нашей стране? Не нужно детей с малолетства учить чепухе, что они якобы рождены для сцены и звездной славы!

Ц. Д. А в Беларуси нет такого рынка под генерируемое количество моделей?
В. А. Так и во всем мире его сегодня нет. Такого как был когда-то. А такого, чтобы прямо под строй нынешних белорусских моделей, и в помине нет. Давайте, строем на Париж! И чтобы модели Беларуси нашли свое признание там. На Монмартре скорее всего найдут они его, потому что там любые нужны: и одноногие, и с тремя руками, и с одним ухом — лишь бы женщина.

И. А. Поддерживаю вашу карикатурную интонацию. Сейчас действительно не нужно столько моделей.

Да посмотри ты на это дите! Какая там сексуальность? Шесть лет, восемь, десять. Дай Бог, чтоб она у нее в пятьдесят появилась.

В. А. Более того, не нужно детей с малолетства приучать к тому, что они звезды — плохо это. Я был недавно в Национальной библиотеке на конкурсе Little Miss или вроде того, думал, там что-то приличное будет. Когда пришел, понял, что я не туда попал, и быстренько оттуда свалил.

Ц. Д. Отчего же так?
В. А. Я увидел жюри. Там был один мой знакомый певец, сидит он в жюри, и я его спрашиваю: «Ты деток оцениваешь?» «Да, оцениваю». «А по какому принципу?» «Ну, как, по какому принципу — по принципу сексуальности». «Е-мое! Друг мой, так им же по шесть лет. Это ж педофилия в чистом виде. Тебя сейчас, придут и загребут за то, что ты оцениваешь детей по принципу сексуальности». Да посмотри ты на это дите! Какая там сексуальность? Шесть лет, восемь, десять. Дай Бог, чтоб она у нее в пятьдесят появилась.

Ц. Д. Стойте, но у вас же на «Мельнице моды» дети были.
В. А. Они были, потому что была необходимость показывать коллекции дизайнеров, работающих в детской и подростковой тематике. Я ввел в Мельницу номинацию «Детская и подростковая одежда» для того, чтобы наших дизайнеров научить шить такую одежду. Они совсем не умели этого делать раньше. Пришлось даже первую коллекцию, где-то около 40 комплектов, делать самому, чтобы показать молодым, что не стоит бояться этой темы. Родители детей-моделей потом всю эту коллекцию для своих детей выкупили, она еще у некоторых в шкафах как память об этом хранится.

И. А. Резюме: потребности в массовой подготовке профессиональных моделей и в модельных школах уже нет.
В. А. Но! Есть необходимость в воспитании людей (детей и подростков), в умении нести свой образ, а не чужой. В умении двигаться, в умении быть индивидуальностью, быть личностью. Не ходить строем манекенщиц на очередном районном параде.

«Варламов, а чего это манекенщицы у тебя не с одной ноги идут? Нехорошо это, Варламов. И почему с правой? С левой нужно, Варламов, как в армии! С левой ноги. Запомни, Варламов, модели должны ходить с одной, левой ноги».

Позор, когда манекенщицы строем ходят. Рядом с местом, где мы с вами сидим, с 82-го года по 91-й был мой «Театр моды» — моя площадка и моя сцена. Помню, мы сдавали какой-то спектакль. И министр бытового обслуживания, кстати, хорошая отрасль тогда была (а тогдашнее министерство бытового обслуживания финансировало «Театр моды»), говорит: «Варламов, а чего это манекенщицы у тебя не с одной ноги идут? Нехорошо это, Варламов. И почему с правой? С левой нужно, Варламов, как в армии! С левой ноги. Запомни, Варламов, модели должны ходить с одной, левой ноги».

Ц. Д. По ГОСТу, ах-а-ха-ха-х.
И. А. Ах-ах-ха-а.
В. А. Смеетесь. А мне через все это пришлось пройти. И терпеть всю эту дурь несусветную….

Ц. Д. А воз и ныне там?
В. А. Собираются ГОСТ ввести на индивидуальный пошив. То есть, если ты шьешь человеку или юбку, или штаны, или рубашку одну, то нужно сшить вторую, и прежде чем отдать ее заказчику, необходимо отдать ее на ГОСТ, чтобы там посмотрели, правильно ли ты пошил. Есть в искусстве такие персонажи, как «ревизоры», «аудиторы», «проверяющие»…. То есть люди, которые пытаются разложить искусство на молекулы: прийти в художественный музей, взять картины Врубеля, Шишкина содрать с них краску, подсчитать, сколько молекул красного цвета, сколько желтого или какого другого цвета пошло вот на это произведение искусство или на другое. Вот эта кучка молекул краски — Врубель, вот эта кучка молекул краски — Шишкин. И если ты хочешь работать как Врубель, то у тебя должно быть сто молекул красного, к примеру, сто синего и полтора метра холста. А холст — это… и опять по молекулам. Вы понимаете, о чем я? Скоро очередь до бабушкиных пирожков и шарфиков дойдет, по ГОСТам их делать заставят.

И. А. Парижская неделя моды, недели моды в Нью-Йорке, Сингапуре. Это события, это явления. Вот и у нас сделали отечественные аналоги, как то BFW и MSK Fashion Week.
Ц. Д. Да, Янина Гончарова (председатель «Белорусской палаты моды», директор «Центра моды», руководитель оргкомитета Belarus Fashion Week — прим. relax.by), Кирилл Позняков (руководитель MSK Fashion Week — прим.relax.by). Новые имена и явления на отечественном рынке. Мы становимся свидетелями кардинальных изменений?
В. А. Давайте отнесемся к этому всему трезво и без придыхания. Что такое Неделя моды? Это магазин оптовой продажи одежды и приемов заказов на нее. И ничего другого я в этом не вижу. Это не фестиваль, где выставляются творческие коллекции под аплодисменты. Значит, организаторы Недель моды — это, собственно, директора магазинов одежды, которые должны вывешиваемую, представляемую продукцию продать. В США, Франции, Сингапуре… любую Неделю моды оценивают по количеству продаж, по количеству заключенных контрактов. И если этого нет, то называйте происходящее, как вам вздумается, только не Неделей моды.

Ц. Д. Пока еще не развит соответствующий внутренний рынок под коммерческую основу Недели моды. Я правильно понимаю?
И. А. Да, Неделя моды — это всегда следствие, которое вытекает из обилия продукции. У нас что-то пошло не по рыночной схеме. Нужна ли нам Неделя моды?
В. А. Не знаю. Не я ее провожу, не мне ее и оценивать. На это есть те, кому она нужна, в конечном итоге. Только, а что мы продаем?

Ц. Д. Да, ладно. Разве нечего продавать, разве нет внутреннего рынка? Не доросли до понятия «модная индустрия»?
В. А. Рынка моды нет. Рынок одежды есть, Ждановичи, к примеру. Мода — это когда мы, специалисты, договариваемся, что следующим летом оденем людей в розовенькие цветочки, к примеру, а не в голубенькие. Этот договор на следующее лето и называется модой, правда, грубо очень, если говорить, совсем уж примитивно как-то, но суть понятна

И. А. Саша, мы тут про какой-то замкнутый круг по итогу говорим, так, а куда пойти нашим дизайнерам?
В. А. Обшивать людей идти. Единственный выход из ситуации — это индпошив, если его ГОСТ не сожрет, как все остальное уже сожрал. Индпошив, это когда человеку надо что-то не такое, как у всех — подойди к дизайнеру или к портнихе, как раньше называли. Наши дизайнеры не хотят шить. Если образно: они думают, что могут заказать на фабрике тысячи маек, придумав одну. Заполнить ими магазин и продавать. Так не получится, так делают китайцы, потому они и дешевле. А для наших дизайнеров единственный выход, повторюсь, — пахать, делать индпошив. Сделать одно платье или один костюм намного труднее, чем придумать майку.

Ц. Д. Вы были на Неделе моды? Кого отметили для себя?
В. А. Да, я был на нескольких показах и мне понравились Дубинина, Маринич и очень понравилась девочка из Академии искусств, новенькая — Алена Фиранчук. Она для меня — открытие в моде. Она уже готова представлять себя. Как-то все выходит, что каждый представляет себя, а не страну. Что такое Франция без Гюго и Моне? Зато Гюго и Моне без Франции — вполне себе. Франция умна тем, что дала возможность творить на своей территории. Учитесь ценить индивидуальность, тогда перестанем строем ходить.

Ц. Д. Процесс изменений неизбежен, но постепенен.
В. А. Да. Вот вы и занимайтесь этим процессом, вы же журналисты, вы — женщины.

И. А. Ваши бы слова да мужикам в уши. Интересно, relax.by читают мужчины?
Ц. Д. Новый редактор — мужчина. Хоть один да прочтет.
И. А. По опыту ни разу не встречала парней-моделей из Беларуси. Россияне есть, белорусов как-то нет. Как вы думаете, с чем это связано?

В. А. Честно, не знаю. Знаю, что тенденция к самопродажности — это не очень хорошо для мужчины. Когда мужчина становится профессиональной моделью, он перестает быть мужчиной. Это безобразно, это страшно.

Ц. Д. А чего вы боитесь, Александр?
В. А. Наверное, стать тем самым кабачком на грядке.

Ц. Д. Многие выражают опасения, что вы можете уехать из страны. Даже куда-нибудь в часто вами упоминаемый Берлин?..
В. А. Я так отвечу — поздно уже. Я владею немецким языком, но говорю и думаю на русском — люблю русский язык. Если я перееду, сразу изолирую себя от общения, от чтения. В чем смысл жизни тогда?

И. А. Что ж… засим давайте закругляться.
В. А. Знаете, все у нас будет хорошо, если мы начнем культивировать личностей, а все известные личности в школе на «голове стояли» и к доске отвечать «на парте выезжали», между прочим.

Александр Леонидович Варламов
известный белорусский дизайнер; автор проекта «Мельница моды»; организатор показов белорусской моды в странах Европы; автор более 70 научных статей для энциклопедии «Этнография Беларуси» и других академических изданий; автор книг о моде: «Модные сказки от Саши Варламова», «Так или иначе», «Супермодель — профессия мечты»; режиссер, хореограф и постановщик минского театра моды и Modetheater Berlin; организатор и участник проекта Der grosse Q в 1997 г. и 2001 г; с 1999 г. по 2011 г. представитель в Республике Беларусь международного конкурса молодых дизайнеров одежды «Русский силует»; с 2013 г. представитель в Республике Беларусь международного конкурса молодых дизайнеров одежды «Поколение NEХT»; обладатель серебряной медали почетного гражданина Рима.