На днях «Комсомольская правда» опубликовала приметы, по которым можно отличить минчанина. Поколение, взращенное Минском 1970-х, возмутили простые мещанские характеристики — «пуховик со “Жданов”» и «привычка придерживать двери в метро». Relax.by в ответ решил столкнуть лбами три поколения минчан, выросших в 70-х, 80-х и 90-х, чтобы выяснить у них топ примет коренных жителей столицы.

Поколение 1970-х

Минск, хоть и является по количеству населения довольно крупным европейским городом, совершенно деревенское образование. По-русски говорить здесь разучились давно. Культурный слой ничтожен. Лучшие представители — в эмиграции.

Места, где можно встретить исключительно минчан, отсутствуют. Деревня все больше захватывает пространство и душит город, которого и так почти не осталось. Это заметно в первую очередь по архитектуре.

Я не против деревни. Просто она очень много места захватила и наступает. Пространство сужается. Минчане все это заслужили. Спасти ничего невозможно. Можно только не делать хуже.

Настоящий минчанин — это не гопота с окраин. Люди центра до сих пор собираются в «Аквариуме», а раньше они собирались «на Грице» — сейчас это скверик Янки Купалы, «на аллейке» — сейчас это ул. Ленина, «у Ратуши» — это лавки и скверик напротив Красного костела на площади Ленина, в кафе «Ромашка». Это молодые хиппи, которые сформировали свою систему: мы гуляли, знакомились с девушками, пили вино, мы считали себя центровыми, самыми модными и продвинутыми.

Я туда ходил с 1974 года. Чтобы попасть в эту тусовку, нужно было иметь демократические взгляды, никогда не спрашивать друг у друга, придешь ли завтра или почему не пришел вчера. Пришел — веселись, выпивай, рассказывай истории, знакомься с девушками, но только не лезь к нам со своими проблемами — говори про литературу, про искусство.

Система хиппи — это система демократии. Ты мог приехать в Ригу, в Москву, сказать, что ты хиппи, — и всюду тебя принимали. При этом наши взгляды могли не совпадать, мы спорили, философствовали и рассуждали о музыке AC/DC.

Это были времена, когда еще не отошла битломания, мы слушали «Роллингов», «Цеппелинов», а после появились и наши ансамбли — «Новае неба», «Крама». В Минске меня всегда волновали места, куда человек мог пойти независимо от своего уровня дохода: школьный учитель мог сидеть рядом с Брынцаловым за одним столиком, и хипповая тусовка «Аквариума» позволяла это.

Поколение 1980-х

Автоматы принимали советские 15-копеечные монетки. Там были гоночки с двумя рулями, тир, что-то типа баскетбола, стрельба из подводной лодки по корабликам и многое другое.

Сколько бы лет вам ни было. Мы с одноклассниками стояли возле киосков и просили акцизные марки у людей, покупавших сигареты. Их тогда наклеивали поверх пленки, и они оставались целыми, когда человек открывал пачку. За одну акцизку киоскеры давали жвачку Turbo или Boomer, за 11 — киндер-сюрприз.

Переезжая из деревень, люди начинают уделять одежде повышенное внимание. Конечно, ведь там они почти всегда ходили в рабочей одежде, которую не жалко вымазать. В городе якобы должно быть по-другому. А зачем? Ходите в удобном.

Потому что понимаешь, что в городе для всего есть свое место.

Настоящий минчанин никогда не бежит на желтый свет и никогда не спешит, даже когда его никто не видит и в этом нет смысла.

Лариса Александровская — это народная артистка СССР и оперная певица, известная во всем мире. В ее доме теперь посольство Молдовы, там, где пересекаются улицы Белорусская и Ульяновская. Лет 40 назад все знали это место — импозантный дом-особняк в центре города. Да и как его не знать? Не многие люди у нас могут похвастаться настоящим особняком в центре Минска, а она могла.

Еще все приезжие считают, что дом Савицкого там, где теперь находится его галерея. На самом деле это не так: его дом — на улице Сурганова. До того как там все застроили, он выделялся своим садом.

Недавно прочитал в какой-то газете: скоро в Верхнем городе будет восстановлен дом купца Шменкеля. Так вот. Фриц Шменкель не был купцом. Это немецкий антифашист, которого в этом доме в Верхнем городе замучило гестапо. Заметить мемориальную табличку, которая висит на том доме, может только тот, кто ходил там бесконечное количество раз.

Верхняя Абиссиния — это район побережья Свислочи, там, где улицы Пулихова и Захарова. Нижняя Абиссиния — где улица Красноармейская. А дальше, за переездом, Корчи. Раньше, в 1970-е, очень кроваво и серьезно бились между собой пацаны этих районов. Все ходили метелить шоблу на Корчи. Если тебя останавливали на улице и спрашивали: «Ты откуда, э?» — и ты не угадывал, кто перед тобой, корчанские или абиссинские, можно было серьезно получить.

Нормальные минчане не станут выпячивать свое происхождение, такое поведение демонстрирует некоторую ущербность. Так же, как нормальный москвич не выпячивает, что он москвич. Я готов признаться: я не минчанин — я хуторянин, меня тянет из Минска на хутор, в лес, чтобы жить там с семьей за забором и разглядывать людей с расстояния сотни метров. А Минск — это просто место для жизни. Выводить образ минчанина пока рано — я бы подождал лет двести. Ведь назвать себя коренным может только минчанин в 5–7 поколении.

Учитывая войны и довоенные репрессии, можно смело утверждать, что коренных минчан не больше десяти процентов. В основном это люди, которые построили и населили послевоенный Минск. Пока еще не сложились культурные традиции, позволившие бы отличить минчанина от неминчанина. Человек, который приехал в столицу пять лет назад, ничем не отличается от того, кто здесь родился. А минчане из района со сложной судьбой будут больше похожи на «понаехавших». Это разделение беспочвенно. Сome on, год-два — и человек легко адаптируется к Минску и растворяется в здешней культурной среде.

До последнего мне казалось, что магазин «Каравай» сохраняет рецепт этого пирожного, но нет — «Картошка» уже не та.

Я очень любил музеи — просто садился в общественный транспорт и переезжал из одного в другой. Наверное, сейчас они изменились. Я помню музей Великой Отечественной войны с его торжественной атмосферой, которая настраивала тебя на то, чтобы стоять, вытаращив глаза, и оценивать подвиг предков. Нисколько не умаляю подвига, но сейчас мне кажется, что с новым зданием в музее появилось и новое настроение.

Там подавали «по сто» и яйца, сваренные вкрутую. А сейчас на улице Короля находится «Фальконе».

Я по ней очень скучаю, это была идеальная газета. Но это мои личные воспоминания, не связанные с эмоциями большей части людей.

Поколение 1990-х

...готов стоять в очереди на «красном» канале на границе на четыре часа больше, чтобы вернуть десяти евро tax free.

...ел сосиску в тесте на втором этаже Московского автовокзала над кассами и ездил по проспектам Скорины и Машерова на троллейбусах.

...катался со старого маленького вокзальчика, который сейчас до сих пор стоит как здание с кассами. Помню, что там не было понятно, куда идти, и меня бабушка всегда водила за руку, а я постоянно забывал, где что находится.

У нас с друзьями был там домик прямо на дереве. Моя бабушка жила через дорогу в шестнадцатиэтажках, так что в том саду я часто гулял. На яблонях ребята постарше соорудили домик, а мы его аннексировали — были хитрее. Я, правда, туда залез только один раз, потому что боялся высоты. Очень. А караси, как застройка началась, в тех водах больше не водятся.

В «Реактор» я ходил на «Мутнаевока». А «Лютик» — это гей-клуб «6А», который закрыли. Легендарное было место, все про него говорили.

Иногда мне кажется, что эти люди (уже 20 с лишним лет одни и те же) должны были построить себе квартиры за те деньги, которые там пособирали. Вот дворник, которая убирала наш двор, купила квартиру в доме, где убирала. Это Минск.

Это было одно из первых мест в Минске, где мороженое делали шариками. Мы ходили туда с родителями.

На ул. Розы Люксембург тоже был частный сектор, а сейчас там мост.

Зоопарк не был огорожен, вокруг не стояло никаких заборов, и мы с папой спокойно проходили внутрь, а из интересных зверей был только медведь. Мне кажется, там до сих пор живет тот же медведь, а вокруг него вырос новый зоопарк. Я была там на прошлой неделе (а до этого — в шесть лет) — как будто попала в другую вселенную.

Это был какой-то фильм про индийских мальчиков.

«Аквариум» — это не попсовый клуб с дискотекой. Мы надевали туда джинсы, майки и шли слушать группы. А свои первые кроссовки для похода в «Аквариум» я купила на рынке «Динамо» — белые с фиолетовыми шнурками и звездочками.

Если мы что-то забыли, пишите в комментариях, будем обсуждать и ностальгировать.

Текст: Елена Васильева, Нина Шулякова
Фото: google.com, minsknightlife.net, naviny.by, delcampe.net, vandrouka.by, forum.esmasoft.com, holiday,by, marketing.by, abw.by, darriuss.livejournal.com, Игорь Бышнев, Виталий Матусевич