Страна вина и поэзии

Книги Дато Турашвили — это настоящие социальные драмы, которые запросто могут претендовать на эпохальность. Возможно, поэтому его тексты переводятся на множество языков и пользуются популярностью у всего европейского мира. Будучи в Беларуси, популярный грузинский писатель рассказал нашему порталу о том, чем вдохновлялся в детстве, в чем его народ талантлив и где в СССР можно было познакомиться с лучшими произведениями западной эстрады.

— Ваша самая известная книга называется «Поколение Джинс» и она о людях вашего поколения. Сергей Жадан назвал этих людей поколением «Депеш Мода», Виктор Пелевин поколением «Пепси». Почему у вас оно носит название «Джинс»?
— Частично это связано с тем, что символом западной жизни, как у нас в Грузии, так и по всему Союзу, были джинсы. В моей книге конкретная история, которая связана с джинсами. Это трагическая история, когда через десять-пятнадцать лет нашли погибшего парня, и его друзья смогли опознать его только по джинсам. Эти события были реальностью и относятся к тому времени, когда я был еще школьником. Мир джинсов тогда был неким мостом в другой, западный, мир.

— Несмотря на то что несколько поколений моей семьи росли в Калининграде, в Западной России, у нас говорили, что самая западная страна СССР — это Грузия…
— Да, у нас, в отличие от других советских республик, всегда сохранялось такое ощущение. Все же нам давали больше свободы, чем тем же русским. В империях это так всегда — окраины находятся в некоей культурной автономии от центра. В Англии, например можно было увидеть постановку по роману Оскара Уайльда, который в Лондоне был персоной нон грата. Так что это не только советское явление. Это нормальное положение дел в любой империи. 

Грузины народ талантливый,
и наши мастера нравятся, в том числе
и западному зрителю.

— Культурная жизнь в Тбилиси уже в то время отличалась независимостью?
— Конечно. Если мы уже начали о театре, то в Тбилиси ставили такие спектакли, которые никогда бы не показали широкой аудитории в Москве и тем более в провинциальных городах. Да и фильмы у нас снимались такие, которые сейчас уже можно назвать «независимым кинематографом». Еще один феномен, который был у нас, — это музыкальные фестивали. Именно на рок-фестивале в Тбилиси впервые выступила группа «Машина времени» Андрея Макаревича и группа «Аквариум» Бориса Гребенщикова. Там они выступали спокойно, а потом в Москве после этих выступлений начинались скандалы. 

— В кинематографе всего СССР отдельно от всех существовала школа грузинского кино. Это был настоящий феномен своего времени. А было ли что-то подобное в поэзии или в литературе у вас на родине?
— К сожалению, нет. Я как писатель могу признаться, что грузинское кино в те времена было куда лучше, чем поэзия или литература. Я думаю, что талантливые люди думали, что лучше идти работать в кино. Литература — путь тяжелый, долгий и мучительный. А кино давало возможность выразиться и, что очень важно, поехать вместе с фильмом в другие страны. Грузины народ талантливый, и наши мастера нравятся, в том числе и западному зрителю. Иронично, что для киноиндустрии мы невероятно маленькая страна, но благодаря общесоюзному бюджету денег на нас не экономили. Бери, сколько хочешь, и снимай, что хочешь. В этом была, конечно же, своя прелесть.

— Если мы уже так много говорим про СССР, то давайте затронем феномен советской перестройки, когда культура била фонтаном, по крайней мере в столицах. Как у вас протекала эта культурная либерализация?
— Как и в Москве, у нас печатались неформатные альманахи. Но этот бум у нас быстро закончился. Мы тогда с этим очень поторопились и стартовали раньше времени. Но тут еще накладывалось то, что у нас как таковых запретов практически не было. Изначально более свободное пространство способствовало развитию самиздата задолго до перестройки. Мы в институте издавали сами газету и ректор университета нам помогал. Это мотивировалось тем, что пускай студенты создают газету, чем митингуют. Хотя благодаря газете мы и митинговали, и людей собирали. Никто нам этого не запрещал.

Прошлое сильно влияет
на мою текущую реальность.

— Расскажите, как сейчас обстоят дела с переводами грузинских авторов на русский язык. Я недавно читал книгу «Чертово колесо» Михаила Гиголашвили и подумал, что хотел бы более детально ознакомиться с литературой вашей страны…
— С ним отдельная ситуация. Его в Грузии почти никто не знает, потому что свою книгу он писал на русском языке. Вы сами знаете, что наша письменность очень древняя и грузинскими писателями считаются только те, которые пишут на грузинском языке. Тот же Булат Окуджава, хоть и грузин по национальности, но свои песни пишет на русском языке, а поэтому я могу назвать его русским исполнителем.

— Но, тем не менее, Грузия многонациональная страна. И даже если ты из Осетии или Аджарии, то писателем грузинским ты будешь, только работая с грузинским языком?
— Да. Это определяющий фактор. Литературный язык — это грузинский.

— Поэзия у вас в стране тоже присутствует?
— Конечно! Это же Грузия. У нас все пьют вино и пишут стихи. Каждое застолье у нас заканчивается стихами, и это большая традиция.

— Ощущаете ли вы как писатель, что являетесь носителем одной из самых древних христианских цивилизаций?
— На каждом шагу это чувствуется. Это как знаете, когда есть что-то запрещенное, оно всегда оказывает влияние. На культуру, конечно, очень это все повлияло. И на меня повлияло. Мы же были в окружении исламских стран. Христианство сохранило нас как народ. 

— Вы аполитичный человек?
— Трудно быть аполитичным в наше время, когда медиа оказывает огромное влияние на людей. Но я хотел бы не обращать на это внимание. Пока что не получается.

— Ваши книги издавались, в том числе и на английском языке. Как вас встречают на Западе?
— Везде по-разному. Недавно я был в Голландии. Там интересуются культурой Кавказа. Правда, думают, что это что-то новенькое, хотя наша страна и древняя. Просто не знакомы с нами.

— Грузия это Европа или Азия?
— Не могу сказать однозначно. У нас полное смешение. У нас было и исламское влияние. И европейское. Но народ наш вобрал в себя лучшее от всех. В этом и наш талант.

— Над чем сейчас работаете?
— Пишу книгу, можно сказать, биографическую. Про своего дедушку, который во время Второй мировой войны воевал в Голландии. В этой стране есть такая традиция, что если твою книгу печатают на голландском, то у тебя есть возможность три месяца пожить в этой стране. Так вот в это время я писал и интересовался историей своей семьи в архиве. Прошлое сильно влияет на мою текущую реальность.

— В России чувствуется интерес к Грузии, несмотря на известные конфликты?
— Очень чувствуется. И причем на уровне всех поколений. Старшие хорошо знают нашу страну. Молодежь только сейчас начинает присматриваться к нам. Сейчас какое-то сотрудничество начинается. А так за последние 20 лет все связи были утеряны.

— Можете рассказать о том, какая музыка вас впечатляла и литература?
— Я люблю испаноязычную литературу. Борхеса и Маркеса. А что касательно музыки, то тут западная школа рока — Pink Floyd и Rolling Stones. У нас в Грузии передача по ТВ была «Эта эстрада», где показывали западные клипы и вообще много всего музыкального. Еще журнал постоянно читал «Зарубежная литература». Там можно было много чего интересного найти.

Журнал выражает благодарность за организацию интервью 

Еще больше интересных материалов ищите в нашей постоянной рубрике «Персона».