Как иллюстрируют «Макулатуру»?

Белорусский независимый литературный журнал «Макулатура» — это намного больше, чем средство для публикации текстов молодых авторов. За годы своего существования «Макулатура» стала культурным феноменом, который объединил в себе как новое поколение писателей, так и новое поколение художников. Пока в музеях Минска и других белорусских городов проходят литературные чтения, работы художников выставляются в ведущих городских галереях. Молодые, независимые, абсолютно разные и полные новаторских идей художники «Макулатуры» рассказывают о себе и своих воззрениях.

«ШТО ХОЧАШ — ТО І РАБІ, ЧЫМ ТЫ ПАЖАДАЕШ — ТЫМ КАРЫСТАЙСЯ»

Галоўны мастак «Макулатуры» Васіліса Паляніна-Календа распавяла аб тым, як рабілася на пачатку яго існавання мастацкая частка часопіса і што рабіць, калі тэкст мастаку не пасуе.

Маляванне як форма — гэта тэхнічны момант, гэта адзін з тысячы сродкаў, якія выкарыстоўвае мастак для ўвасаблення сваёй творчасці. Умець маляваць — гэта добрае рамяство, якім можна падзарабляць у парку ці радаваць вока сваёй сям’і ды сяброў. Умець адчуваць — вось што першапачаткова для мастака. Умець сказаць тое, што яго хвалюе гучна і дакладна, смела ці нават па-хамску, але сказаць так, каб гэта гучала пераканаўча ды кранала хаця б яшчэ аднаго чалавека. Ну а які сродак ён будзе выкарыстоўваць для гэтага — не істотна, гэта яго выбар — свет адгукнецца на любую форму вычварэнства.

З самага пачатку працы над «Макулатурай» мы з Сяргеем дакладна правялі празрыстую мяжу паміж тэкставай часткай і ілюстрацыямі. Наш часопіс адрозніваецца тым, што там няма правілаў, што, як і колькі рабіць. Што хочаш — то і рабі, чым ты пажадаеш — тым карыстайся, колькі спатрэбіцца, столькі і паказвай. Гэта зусім не робіць нас дылетантамі, гэта дае мастакам свабоду рабіць так, як яны гэта адчуваюць. Але гэта ў нейкім сэнсе робіць працу над тэкстам больш складанай, прымушае мастака больш разважаць над ім… Толькі ў гэтым выпадку атрымаецца ўдалая мастацкая гульня словаў і таго, што чытач бачыць пасля іх прачытання.

Ёсць дзве катэгорыі прац на замову: першая — ты робіш тое, што хоча замоўшчык, літаральна і доўга (а ў большасці выпадкаў ён не ведае, што хоча дакладна і гэта сказваецца перманентнымі выпраўленнямі, парадамі і папраўкамі ў твой бок). І другая — калі замоўшчык давярае табе як прафесіяналу і ты спакойна працуеш над пастаўленай задачай. Мы выконваем ролю другой катэгорыі замоўшчыкаў. Мы адбіраем мастакоў, якія, на наш погляд, падыходзяць да фармату праекта, якія адчуваюць нашую напраўленасць, усё астатняе яны робяць самі. Я як мастак «Макулатуры», вольная выказаць свой погляд на тэкст, што мне давядзецца ілюстраваць. Гэта суб’ектыўна маё прачытанне. Тэкст у выпадку ілюстратара «Макулатуры» — гэта тканіна. Ён мае права парваць тканіну, мае права перафарбаваць яе ці вышыць на ёй штосьці, дзякуючы чаму яна прачытаецца як сапраўдная сукенка.

Бывае так, што тэкст мне не пасуе на 50 ці нават 100 адсоткаў. У гэтым выпадку я шукаю тое, што можна развіць і за што зачапіцца, каб рушыцца далей. Так заўсёды і ва ўсім, трэба шукаць тую чароўную саломку, якая выцягне цябе на працяг сюжэта ці дапаможа развіць свой на падмурку існуючага.

Так выйшла, што на аснове вясёлых момантаў у мяне нічога не складваецца. Гэта не вызначае мяне як дэпрэсіўную асобу, але кажа аб тым, што творчасць базіруецца на больш глыбокіх рэчах, якія маюць пэўную энергетыку, у маім выпадку складаную і часам балючую, але неабходную для стымулу творчасці.

«ЧЕЛОВЕК ПРЕВРАЩАЕТ НЕЙРОННЫЕ ИМПУЛЬСЫ В КАРТИНКИ»

Художник и иллюстратор под псевдонимом Ian Pavetra рассуждает о философии творчества, рецептах вдохновения и креативах белорусской милиции.

Если говорить о разнице между иллюстратором и художником, то чаще получается так, что художник изображает то, что у него в голове, а иллюстратор то, что в голове у автора, но через призму собственного сознания. Хотя если иллюстрацию рассматривать без контекста литературного произведения, то получается, что он уже и художник. Если вдохновиться музыкой, то это иллюстрация или самостоятельное произведение получится? На этот вопрос ответить сложнее. А если по картине художника напишут рассказ, то получится, что это уже иллюстрация и художник — иллюстратор. В общем, запутано все с художниками и иллюстраторами. И главное, что как ни назови — особенно сути не меняет: человек превращает нейронные импульсы в картинки. Если у кого-то есть предрасположенность к философии, он может подумать обо всем этом дальше сам, а так лучше попить чайку, а то можно распереживаться и испортить себе нервы из-за того, что все в этом мире так сложно, даже просто со значением слов.

Нет такого универсального рецепта для вдохновения, мол, «иди на набережную и покорми уточек тремя кусками булочки с повидлом». Обычно все происходит спонтанно и особо ни от чего не зависит, а иногда садишься просто потому, что как-то давно уже ничего не рисовал, совсем не имея представления о том, что получится. И получается, что придумываешь на ходу, или не придумываешь, а оно как-то само собой получается, очень странно на самом деле. Кто-нибудь потом спрашивает: «А как ты это придумал?» — а никак, само так вот вышло, я тут ни при чем. И смотришь в пол.

Мультипликацией я в том числе сама занимаюсь. Это же прекрасно: ты тысячу часов сидишь и делаешь однообразные действия, выверяешь движения до сотой доли миллиметра, тысячу раз все пересматриваешь-перепроверяешь, оцениваешь каждый кадр, в общем, делаешь все, что нормальному человеку кажется скучным и неинтересным: «и зачем так, сколько можно, пошли лучше в бар». А потом картинка оживает. И нет предела радости. Иногда, правда, сидишь так много часов, делаешь что-то, смотришь на результат и закрываешь без сохранения проекта, может быть, и зря. Или расстраиваешься, сохраняешь на «пусть будет», а через полгода находишь, смотришь и думаешь: «Вот это да, какой же я молодец», — и хочется еще что-нибудь пойти сделать сразу.

Среди белорусского творчества больше привлекает всякий креатив от нашей милиции, транспорта и прочая «госпропаганда». Смотришь порой и думаешь: «Да ладно?», по-моему, они настолько отвратительны, что аж прекрасны. Полный абсурд, и это же кто-то делает и одобряет, и деньги на это дает. И, как ни странно, пересматривать хочется, всегда думаешь, что это, наверно, с тобой что-то не так и ты чего-то не понял или не увидел. Можно придумать кучу закадровых развитий историй, скрытый символизм и еще много всего, чего там на самом деле нет.

Когда искусство помешательство — это прекрасно. Иногда идешь и думаешь, что было бы здорово сойти с ума, как всякие ребята из фильмов, которые сидят целыми днями, рисуют и ничего им не надо: ни еды, ни сна, ни одежды модной. И матушка-лень совсем бессильна в таких обстоятельствах.

Творчество — оно такое, что ему почва-то особо и не нужна, дело же не в том, что вокруг, а скорее, в том, что у тебя в голове. Если в голове совсем пусто, то и страна плохая, и климат не тот, и рельеф не такой, и геомагнитная обстановка.

Как так получилось, что я рисую и для «Макулатуры»? Совершенно случайно увидела в социальных сетях репост: мол, вот, нужны художники. Подумала: «О, это то, что мне надо, ибо очень часто сесть и что-то толковое нарисовать лень и ты деградируешь наедине со своим бездельем, а так будет неловко перед кем-то, и тут как ни крути уже что-то да нарисуешь». Да и вообще, как по мне, это очень интересный опыт.

«ВДОХНОВЕНИЕ ВСЮДУ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗАНУДА,
ЗАЦИКЛЕННЫЙ ЛИШЬ НА СЕБЕ»

Ольга Якубовская про любовь к биографическим произведениям Салтыкова-Щедрина и нестандартные формы иллюстраций.

Журнал «Макулатура» создан на чистом энтузиазме Сергея и Василисы. На мой взгляд, он является андеграундным отражением нашего белорусского искусства. У журнала нет спонсора, который будет диктовать требования, поэтому в этом проекте нет ограничений ни по текстам, ни по иллюстрациям, любая техника исполнения, все, что пожелаешь. Выходит, что «Макулатура» — это идеальная площадка для свободы белорусского иллюстратора и прозаика.

К сожалению или к счастью, так вышло, что меня интересует больше поэзия, чем проза. Вся ценность поэзии в метафоричности и краткости изъяснений. Самые близкие поэты: Осип Мандельштам, Владимир Маяковский, Сергей Михалков, Агния Барто, Анна Ахматова, Мария Степанова. Из прозы меня более всего привлекает: Зощенко, Гоголь, Горький, Щедрин, Тэффи.

Однако одной поэзией всю жизнь не наполнишь, посему я с удовольствием читаю биографические произведения и книги — переписки о жизни некоторых личностей. А последнее время меня интересует северная проза. Прекрасны и жизнерадостны произведения норвежских писателей Эрленда Лу и Марии Парр. Возможно, некоторые зануды сочтут их детскими авторами, я считаю, что этих авторов должны читать и перечитывать люди всех возрастов, имеющие чувство юмора.

Из художественных жанров мне интересны разные сферы, назову то, что пришло в голову первое: советское художественное и документальное кино (Глеб Панфилов, Динара Асанова, Валерий Приемыхов, Геннадий Полоха); черно-белое кино (Ингмар Бергман, Аки Каурисмяки); современная скульптура (Энрике Оливейра, Натан Савайя, Хиротоши Итох (Hirotoshi Itoh), Ливио де Марчи); перформанс (Мэттью Барни, Марина Абрамович); живопись (Пабло Пикассо, Павел Леонов, Алена Киш, Нико Пиросмани, румынская икона на стекле Марк Ротко); книжный переплет и книжная иллюстрация (Татьяна Маврина, Владимир Лебедев, Александр Аземша, Йозеф Чапек); музыка композиторов-авнгардистов (Альфред Шнитке, Софья Губайдуллина).

Источником инспирации для меня являются люди, природа, музыка. Стоит быть внимательным, с интересом жить и наблюдать за окружающим тебя миром — и появится сто миллионов сюжетов и причин для новых работ. Вдохновение всюду, если ты не зануда, зацикленный лишь на себе.

Да, есть произведения, которые я очень хочу оформить, например, книга «Республика Шкид» о беспризорниках или книги Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены» — любимые книги детства о жизни поэтов Серебряного века. Мне было интересно читать, а затем оформлять обложку книги белорусского автора Александра I Бацкеля «Маёнтак рыбы», она наполнена увлекательными короткими сюжетами. Я с удовольствием проиллюстрировала бы любимых авторов Зощенко и Тэффи.

Пару лет тому я проиллюстрировала и вручную переплела книгу рассказов Чехова, переведенную на чешский. С большим удовольствием я также иллюстрирую детскую литературу и поэзию.

На меня в значительной степени повлияли произведения Салтыкова-Щедрина и Горького. Жду новых впечатлений и от современных авторов.

Кроме иллюстрирования книг меня интересует и их внешний облик, нестандартная форма, переплет. Этот интерес связан с моим чешским образованием книжного переплетчика и иллюстратора. Чехия обучила меня этому ремеслу и навсегда влюбила в книгу как в арт-объект.

Белорусская культура уникальна. Сколько бы ни говорили о ее исчезновении, и язык наш, и культура живут, пока хоть часть людей пишет, читает и говорит на родном языке.

Современная белорусская литература и культура в целом, на мой взгляд, сейчас находится в состоянии развития. Примерами такого развития и популяризации в других странах я считаю переводы книг белорусских авторов на другие языки. В частности, на немецкий язык переведен Альгерт Бахарэвич и Валентин Акудович, а на английский язык переведены тексты Вальжины Морт. Уверена, такая популяризация помогает развитию белорусской литературы на мировом уровне.

«СЕЙЧАС ВСЕ ОЧЕНЬ БЫСТРО СМЕШИВАЕТСЯ И СТАНОВИТСЯ ОБЫДЕННЫМ»

Сергей Сакума про свое японское происхождение, смесь искусства и литературы и интерес белорусов к культуре Востока.

Мой папа японец, мама — белоруска. Хотя я вырос в Беларуси, но, конечно, всегда интересовался японской культурой, и это оказывало и оказывает влияние на мое творчество.

В Беларуси многие интересуются Востоком в разных его проявлениях, в том числе искусством. Мне кажется, Восток и восточное искусство во многом остаются для белорусов чем-то удивительным и экзотическим. Хотя сейчас все очень быстро смешивается и становится обыденным. Так мы начинаем видеть не только яркие стороны восточного искусства, но и его изнанку.

С журналом «Макулатура» я познакомился случайно. Сначала отправил туда рассказ. А потом стал рисовать иллюстрации. Мне нравится, что художникам в журнале предоставляют полную свободу творчества и не говорят, как нужно рисовать и что.

Белорусская литература особенная. Мне кажется, часто ее можно описать словами «магический реализм». Она о том, что хотят белорусы и чего у них уже нет или еще нет.

Литература и искусство для меня — одно и то же. Способ понять себя, разобраться со временем, выразить свое настроение.

Сейчас я работаю над одной книжной обложкой, продолжаю работать с «Макулатурой» (жду выхода нового номера журнала), время от времени придумываю какие-нибудь небольшие сувениры, связанные с Минском.